В этот момент мой разум, похоже, стал затуманенным от воздействия воздуха и жары на поле боя. Я не мог скрыть своего замешательства.
(Велт) – Этот парень, кто он?!
Нечеловеческий полукровка, устроивший эту бойню, получив полный контроль над Широму. Обнаженный, извращенный получеловек, появившийся сразу же после безжалостного совокупления с женщинами прямо на поле боя. И все же, почему? Более того, я ощущал, что меня не заботит подобное.
(Эсаму) – Ухо-хо-хо, Мусаши, что случилось? Ты привела сюда этих парней?
Он производил впечатление добродушного вожака стаи ребятишек, который стал простым старым чудилой, как-то так. Вот что я чувствовал к Эсаму, одному из четырех небесных зверей-полулюдей.
(Мусаши) – Да! Я искренне сожалею, что доставила вам неприятности, покинув отряд на полпути.
(Эсаму) – Ах, все в порядке, это ничего. В конце концов, семья – это очень важно. Судя по всему, Дзюбей была в опасности.
(Мусаши) – Да, я благодарна вам за эти слова!
Эсаму взглянул на Мусаши и выдал улыбку, которую мог выдать соседский дядюшка.
(Мусаши) – Ну, я не знаю о сложности причин, но поскольку это чрезвычайное положение, я бы хотела, чтобы вы сначала выслушали мою историю.
(Варнанд) – Ох, что стряслось, Мусаши? По сути, ты моя внучка, так что я могу выслушать всё, что пожелаешь!
Пока мы молчали, Мусаши, опустив голову, озвучила свое предположение по решению ситуации Варнанду.
(Мусаши) – Я видела, что мы получили полный контроль и достигли нашей первоначальной цели – освободив наших братьев. Однако некоторые подразделения неистовствуют и заходят слишком далеко, топча несопротивляющихся людей. Я бы хотела позаимствовать вашу власть, как вождя, и остановить это.
(Эсаму) – Эх, я не желаю этого.
(Мусаши) – Да, сэр! Я помог… а?
(Эсаму) – Йоу, Соруши, быстро приведи следующих людей, которым нужна любовь!
Глаза Мусаши сузились в точки.
Остальные члены Шинсенгуми были равнодушны, словно ожидая этого.
(Мусаши) – Ш-шеф!
(Эсаму) – Что такое, Мусаши, ты хочешь, чтобы я обнял тебя, потому что ты расстроена?
(Мусаши) – А? Я не сказала ни единого слова о чем-то подобном! Вернее, шеф! Вы вообще слушали меня?!
(Эсаму) – Да, я слушал… Вернее, я знаю об этом. Некоторые отряды все еще неистовствуют, подчиняясь инстинктам.
Из-за слов Эсаму, которые в общем плане говорили ‘что мне до этого’, Мусаши чрезвычайно разволновалась.
(Мусаши) – Чт… н-невозможно… П-почему… Мы же гор… дые Шинсенгуми… так что…
(Эсаму) – Да, верно. Мы – люди, которые следуют духу Бусидо в своей груди, которые держат непоколебимую веру и гордость, как самурайские мечи, и знаменуются под флагом искренности.
(Мусаши) – Т-тогда почему! Заходить слишком далеко в гнёте – это нарушение наших же правил! Только не говорите мне, что шэф тоже считает, якобы это правило не распространяется на людей?!
Если ты знаешь так много, то почему?
Затем Эсаму выпустил сильный, пугающий вздох, который заполнил все помещение.
(Эсаму) – Не смотри на меня свысока, Мусаши!
(Мусаши) - Что!
(Эсаму) – Неужели ты думаешь, что я настолько не толерантный мужчина?
Для нас это тоже было странно. Эсаму, без сомнения, получеловек, враг человечества, но я чувствовал, что он было не толерантен.
Несмотря на то, что он другой расы, я не думаю, что он относится к тому типу парней, которые страдают настолько бесполезным бредом.
Тогда почему? Вопрос Мусаши – который я хотел задать тоже. Но после…
(Варнанд) – К тому же, Мусаши. Эта столица не заслуживает права на снисхождение.
(Мусаши) – Чт… о?
(Эсаму) – Я дрожал от страха, приехав в эту страну. Достаточно, чтобы заставить меня думать, что мы должны уничтожить её, даже если это сумашедствие.
Я почувствовал печаль от тяжести слов, произнесенных Эсаму.
(Эсаму) – Там было около сорока полулюдей, которых я вылечил, но считая иных полулюдей, которые были спасены, их насчитывалось около шести сотен.
(Мусаши) – Шестьсот? Шестьсот, вы сказали? Это довольно больше число…
(Эсаму) – Если задуматься о масштабе этой страны и аукциона, то их должно было быть несколько тысяч. Если бы не это, мы бы не двинули нашу армию на континент человечества. Однако на самом деле мы смогли спасти только их. Ты понимаешь причину?
Причину? Хоть они и думали, что их будет несколько тысяч, число собратьев явно не совпадало. Это вопрос, на который даже не нужно отвечать. Всё просто – потому что они уже покинули этот мир.
(Эсаму) – Я не говорил, что все человечество не нуждается в сострадании. Однако я не говорил и того, что мы должны относиться ко всем им с состраданием. Эта страна была их смертной землей. Эта страна издевалась над маленькими полулюдьми с невинными глазами, и не осознавала, что это плохо. Это страна даже не понимала, за что они так ненавидят полулюдей. Вот насколько они ошибались! Унижая полулюдей, можно было пинать их, убивать, кромсать, насиловать и играть с ними. “Почему нас убивают полулюди, хотя они и должны быть таковыми существами?” На лице каждого из них читалось это!
Эти слова заставили нас о чем-то задуматься.
(Эсаму) – Страна человечества, которой чего-то не хватает, которая была создана безрассудными мыслями. Иными словами – Широму.
Это нас заставило задуматься о Джиел и других людях из аукционной организации. Эсаму испытывал к ним те же чувства, что и мы.
(Эсаму) – Я стал обвиняемым. Тем самым теплым методом, только для спасения наших братьев, люди этой страны определенно повторят то же самое. Те, кто могли бы стать оплатой этого – наши будущие братья. По этой причине необходимо было прямо сейчас отсечь весь корень зла.
(Мусаши) – Э… Это… к-как же… однако… какое это имеет отношение к этой бойне?!
(Эсаму) – Поскольку через несколько дней прибудет подкрепление из других стран, даже мы не сможем уничтожить всех людей в этой стране. Поэтому мы изменили наш метод. Мы изменим чувства людей по отношению к полулюдям. Только страх может их заставить больше не совершать подобных глупостей.
Чтобы на них больше не смотрели сверху вниз, они запечатлили последствия на телах и сердцах людей из этой страны, чтобы знали о том, что произойдет, если свяжутся с полулюдьми.
Я не знаю сколько неистовых полулюдей думают об этом же, но в выражении лица Эсаму нет ни малейшей дрожи.
(Велт) – Варнанд. Ты тоже так думаешь?
(Варнанд) – Асакура.
(Велт) – Это и есть ответ, придуманный тобой в своей второй жизни, прежде чем стать слабым старым чудаком?
Я не собираюсь ни критиковать, ни одобрять его. Я просто хотел узнать мысли старого друга, который вырос в том же мире и в той же среде, что и я.
Затем, с тем слабым старческим лицом, Варнанд опустил голову.
(Варнанд) – Совершенно верно, Асакура. Ты собираешься презирать меня за это? Похоже, ты все-таки переродился человеком в этом мире.
(Велт) – Нет такого варианта, в котором я хотел бы высказать что-то подобное. Я не настолько достойный похвалы человек, чтобы высказывать свое мнение о других.
У Варнанда тот же ход мыслей, что и у Эсаму. Просто, единственная разница в том, что Варнанд выглядел так, будто это было мнение, полученное им исходя из причинённых ему страданий и переживаний его души.
Поэтому я не мог критиковать этого парня, который дал ответ, лишь пройдя через всё это.
(Велт) – До воссоединения с тобой я встретил Самеджиму.
(Варнанд) – Самеджиму? А, того Самеджиму?
(Велт) – Да, Короля Демонов Веспарда. Это была его вторая жизнь.
(Варнанд) – Веспарда! Это один из семи великих королей демонов! Ах, но пять лет назад, Веспарда уже…
(Велт) – Совершенно верно. Я был тем, кто наблюдал за его последними мгновениями. И он доверил мне свою дочь, которая находится прямо здесь.
(Варнанд) – Я вижу, эта девушка… она… Самеджимы… Понятно… Подумать только, он был Веспарда, среди всех людей…
Самеджима и Варнанд одинаковы.
Даже понимая, что означает убить человека, они не могли больше сдерживаться. Живя тяжелой, болезненной жизнью, невообразимой для меня, они волновались, а потом давали ответ, подумав обо всем этом.
(Велт) – Варнанд, я жил в уютном мире, далеком от войны. Так что, честно говоря, я действительно не знаю ничего о притязаниях людей, полулюдей и демонов. Насколько я понимаю, если они просто понимают друг друга, то разные расы вполне могут быть друг для друга словно семья, как Ура для меня. Я питаю такие мирные мысли. Кстати, мои родители были убиты в этом мире именно полулюдьми. Логично, что я действительно хочу убить полукровку, сотворившего это, но не похоже, чтобы я думал о чем-то более абсолютном, по типу убийства всех полукровок и прочего.
(Варнанд) – Я… Вижу…
(Велт) – Итак, Варнанд. Я просто хочу внести ясность. Если ты сделаешь врагами всех людей и в результате заставишь меня потерять моих близких, ты – мой враг. Если это случится – я безжалостно убью тебя. Но знаешь, сказав, что ты беспомощно страдаешь, я выслушаю тебя. Я сделаю все, что смогу. Это своего рода искупление, поскольку я ничего не мог сделать для Самеджимы.
Как всегда, моя позиция не проясняется. Я иду туда-сюда, а она все еще шатается. Просто я хочу сделать все, что в моих силах. Сейчас он выглядит так, словно страдает настолько сильно, что на это больно смотреть.
(Варнанд) – Начиная с прошлого, ты никогда не пытался контактировать с кем-либо. Однако я чувствую, что ты немного смягчился.
(Велт) – Хмфп. В моей теплой жизни много чего произошло, вот и всё.
(Варнанд) – Вижу… вижу… Это не станет решением, но я чувствую, что был немного спасен.
Мне кажется, что Варнанд слегка улыбнулся.
(Эсаму) –Теперь. Кто эти парни? Мусаши притащила их с собой?
Затем, заметив наш разговор, Эсаму, повернувшись спиной к мольбам Мусаши, уставился на нас.
(Эсаму) – Хо-хо, я не видел твоего лица раньше, но я удивлен.
Глядя на нас, Эсаму сначала взглянул на Фарго и улыбнулся.
(Эсаму) – Я знаю большинство лиц и имен кандидатов в чемпионы человечества, но подумать только, что за тенями великих союзных сил человечества и десяти героев света скрывался такой выдающийся талант, как ты.
Он изобразил чрезвычайно воинственную улыбку. С этими словами я почувствовал, как ветер ударил мне в лицо. И он с первого взгляда разглядел силу Фарго насквозь.
(Эсаму) – И потом, эта прекрасная седовласая демоница. Твоя сила все еще на проходной отметки, но твой талант бездонен. Однако то, что ты девственница – пустая трата времени. Гуа-ха-ха-ха-ха, я бы приобнял тебя за талию, если только ты не была бы ровесницей моей дочери!
С сексуальными домогательствами на полном газу, он увидел Уру насквозь. Сердце Уры, вероятно, разбилось окончательно, так как она спряталась за моей спиной, словно маленький зверек.
И тут наконец Эсаму посмотрел на меня. Однако…
(Эсаму) – М-м-м… Ну-у-у… Ты скучный.
(Велт) – Что?!
(Эсаму) – Ну, вы все трое скучные. Хотя мне показалось, что ваша комбинация довольно интересна.
Он вздохнул, выглядя усталым. Сделав при этом невероятно скучное лицо!
(Эсаму) – Итак, Мусаши, кто они?
(Мусаши) – Да, сэр! Это Велт, Ура и Фарго, которые освободили полулюдей, захваченных работорговцами.
(Эсаму) – Хоу, люди и полулюди – странное сочетание, но ты говоришь, что они спасли полулюдей?
(Мусаши) – Да! Кроме того, Велт знаком с дедушкой и хотел встретиться с ним, несмотря ни на что.
(Эсаму) – Хм, это сделал этот самый бесполезный на вид юнец из этого трио?
П-погоди-ка минуточку!
(Велт) – Э-э-э, с каких пор ты называешь меня никчемным, но полезность и никчемность здесь вообще не играют роли!
(Эсаму) – Да! Никчемность не может в принципе играть никакой роли!
(Велт) – А?
Не успев осознать этого, я закричал, но этот крик был заглушен в одно мгновенье.
(Эсаму) – Неважно, насколько никчемен парень, главное для мужчины – это его бесконечный инстинкт! Люди, которые продолжают жить, не лгут себе о борьбе, половом влечении и честолюбии, имеют бушующие огни в глубине души! Однако у тебя, юноша, нет, у вашей троицы, этого нет!
По какой-то причине Фарго и Уру, которых только что хвалили, теперь причислили к никчемным.
(Эсаму) – У меня в основном есть только дряхлое тело, но сильные люди нынешнего континента божественного существа, которые занесены в историю, все имели его, и их инстинкт определенно не уступал собственным убеждениям, независимо от того касались они врагов или союзников! Однако, независимо от того, насколько вы сильны в бою, независимо от того, насколько раскрыт ваш талант, вы, ребята, у которых его в принципе нет, стоите на другом пути, несравнимым с моим. Поэтому мне это неинтересно.
Почему этот старый чудак, с которым мы встречаемся в первый раз, назвал нас никчемными?
(Эсаму) – Быть знакомым с таким никчемным юнцом, ну и что это значит, Вар?
(Варнанд) – Он… Мой старый друг из далекого-далекого прошлого.
(Эсаму) – Хм… друг, да? Вы, кажется, жили прошлым, которое я тоже не совсем понимаю.
Но… так почему?
(Фарго) – Тц, черт возьми.
(Ура) – Тцу… кх.
Мы не могли выдвинуть ни единого возражения.
Даже если мы хотим ему сказать что-то весомое, насколько хватит духу, то слов просто не находится. Эсаму создает пугающий вид, который показывает, что он не позволит нам ничего сказать. Если бы я мог выразить подобное ощущение одним словом – я бы употребил “харизма”.
(Эсаму) – Однако, никчемный юнец.
(Велт) – Т-ты сказал никчемный снова!
(Эсаму) – Ты чем-то недоволен?
(Велт) – О, разумеется! Почему я должен быть назван никчемным от старого, голого старикана, которого я встречаю впервые?!
Я ответил ему тоном, демонстрирующим мое мужество. Было бы нехорошо спалить собственное волнение. Чтобы заставить себя выглядеть выше в его глазах – я выпалил это максимально нахально.
(Мусаши) – Г-господин Велт! Чт-что ты наделал!
(Эсаму) – О нет. Этот мальчишка. Как глупо.
Начиная с Мусаши, все смотрели на меня, как на дурака. Честно говоря, я тоже немного жалел об этом. Однако на данный момент я никак не могу отступить. Я не хочу, чтобы на меня смотрели свысока, а после еще считали трусом, даже если это будет стоить мне жизни.
(Эсаму) – Гу-ха-ха-ха-ха-ха! Хорошо, хорошо! Мужчины должны быть хотя бы такими нахальными!
Велт был слегка шокирован реакцией вождя.
(Эсаму) – Тем не менее, у тебя есть капля мужества. Я думал, что в этом мире больше нет людей, способных говорить со мной столь дерзко. Но в обычной ситуации ты бы от этого сразу же бы подох.
По какой-то причине Эсаму вдруг разразился взрывным смехом. Вне зависимости от того, в безопасности я или нет, мое сердце бешено колотится.
(Эсаму) – Ну, ты же друг Вара. Я бы не был таким нетерпимым, чтобы убить тебя из-за чего-то подобного.
Впрочем, в этот момент.
(Варнанд) – П-Прекрати, Эсаму!
Крикнул вдруг Варнанд с изменившимся выражением лица. С чего бы ему это…
(Велт) – Э?..
На мгновение мне показалось, что мимо пронесся ветер. Эсаму стоял прямо передо мной в такой позе, как будто он взмахнул рукой.
(Велт) – А?..
В этот момент что-то отразилось в моем поле зрения. Это было...
(Фарго) – ГЛУ- ГЛУПЫЙ МЛАДШИЙ БРА-А-А-АТ!!!
(Ура) – В-ВЕ-Е-Е-Е-ЕЛТ!
(Мусаши) – Г-ГОСПОДИ-И-И-И-ИН ВЕ-Е-Е-Е-Е-ЕЛТ!
А… так это… две руки? Две руки от локтя закружились в воздухе. Это…
(Велт) – А…УВА-А-А-А-А.
Мои руки! Они были отрезаны! Мои руки! Мои руки! Обе мои руки!
(Велт) – Гува-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а.
Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно!
(Эсаму) – Гуха-ха-ха-ха-ха! Поэтому я прощу тебя только за две руки!
Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно! Больно!
(Фарго) – Глупый младший брат…. ТЫ КУСОК ДЕРЬМА, Я УБЬЮ ТЕБЯ!
(Ура) – ТЫ УБЛЮ-Ю-Ю-Ю-ЮДОК!
Больно-больно-больно-больно-больно-больно!
(Эсаму) – Гуа-а-а-а-а, не делай такое сердитое лицо. Кто-то с моим мастерством может…
(Ура) – Не подходи близко к Велту! Я разорву тебя на части!
(Эсаму) – Не беспокойтесь, если я поднесу ампутированные руки к открытым ранам, вот та-а-ак… Видишь, все как раньше!
(Ура) – Э-э-то! Вос-становил отрезанные! Чудо, созданное разрезанием волокон отрезанной конечности и восстановления её, не нарушая структуры… и это голыми руками!
(Эсаму) – Каково это, влюбилась в меня? О, аха-ха-ха-ха-ха! Ой! Я перепутал его правую и левую руку!
(Ура) – У… блю… док…
(Эсаму) – Ничего не поделать, снова разорву его и сошью, вот так!
(Велт) – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а…
(Эсаму) – Гуаха-ха-ха, ну, я, наверное, больше не услышу от него дерзости.
Бо… льно…
(Ура) – Я убью, убью тебя, полукровка! Как ты… как ты смеешь так поступать с Велтом?!
(Фарго) – Я убью тебя к чертям! СДОХНИ ПРЯМО СЕЙЧАС!
Остановитесь… Ура… Фарго… Вы будете уби… ты…
(Эсаму) – Хоу, ты наступаешь, хах. Ну, нормально. Я думаю, что могу поиграть с тобой.
Нехорошо… Я не могу думать… Ни о чем…
