Переводил и редактировал Капитан Глум! То ли еще будет!

***

– ПРИВЕТСТВУЮ ВАС. Я – КРИСТОФЕР ФОН Теолас, и сегодня утром я говорю не только как наследный принц, но и от имени всех студентов.

Голос его высоченно и горделиво разнёсся по углам зала, от которого у публики спины сами собой выпрямились, а глаза засияли – как будто церемония коронации начнётся с минуты на минуту.

И пусть он и был велик и мудр не по возрасту, вовсе не титул заставлял людей вникать в каждое его слово. Кристофер и без короны знал, как привлечь внимание. В свои пятнадцать он успел сделать больше, чем большинство людей за всю жизнь: и службу размещения открыл, и инфраструктуру Торговой гильдии для малоимущих придумал. Он уже принес королевству столько пользы, что сбиться со счёта было проще, чем подсчитать.

Тёмные волосы у него струились, как шёлк, а бирюзовые глаза сияли, будто море под утренним солнцем. Кристофер был просто чарующим созданием – его андрогинные черты очаровывали мужчин не меньше, чем женщин.

Все знали наследного принца. Все восхищались наследным принцем. Он был путеводной звездой Теоласа – красивый, проницательный, хитроумный, смелый и решительный. Презирал условности, как сословные, так и политические, и потому его идеи одинаково нравились и знатью, и простому люду.

И всё же, как ни крути, большинство знали только наружную часть Кристофера.

– У нас всё ещё нет Святой! Как мы вообще собираемся остановить Тёмного и спасти мир без героини?! – орал он в одиночестве у себя в покоях.

Вот такую сторону принца знали немногие – ту, где он срывался на одинокие истерики в своих покоях в королевском дворце.

Максвелл, его неизменный помощник, стоял у двери и бормотал свою обычную молитву о терпении. Только что принц вёл себя идеально, как сошедший с портрета идеал монархии. И где теперь вся эта царственная осанка?

Нет, Кристофер был умнейшим человеком за всю историю Теоласа. Но время от времени его, что уж скрывать, будто прибивало о волну. Максвелл это называл «припадками безумия». Объяснить происходящее не мог даже он сам.

Была лишь одна женщина во всём мире, способная унять эту бурю.

– Ох, ну и чего он на этот раз вопит? Опять у него приступ?

Девушка, а не женщина – так было бы честнее. Её волосы были краснее закатного неба и спадали до талии. А глаза – острые, как нефрит, и блестели даже ярче драгоценного камня, которому подражали. Она щурилась на дверь принца с видом человека, которому и вправду интересно: жив ли ещё адресат.

Каждая её черта будто вырезана руками богов – от ярко-красных губ до плавных линий тела, при всём при этом скрытых скромным платьем. Но даже в этой сдержанной одежде её зрелая фигура говорила сама за себя. Маленький просвет, где из-под длинной юбки мелькнула лодыжка, лишь усиливал загадочность. Взгляд – с огнём. Осанка – со сталью. Анна-Мари, дочь маркиза Виктилиума, была сама собой воплощённой красотой. По зову Максвелла она пришла в покои принца.

– А я вообще-то платье на бал выбираю, – с недовольством напомнила она.

Она – единственная, кто мог прервать Кристоферовские бредни. Почему именно она – Максвелл мог лишь гадать. Детство провели вместе? Возможно. В любом случае, её талант вытаскивать принца из внутренней бездны позволил ей обосноваться при дворце. Хотя официально она значилась лишь одной из возможных невест, из которых Его Высочество когда-нибудь выберет королеву. Сегодняшним вечером Кристофер должен был сопроводить её на Весенний бал.

– Всё тот же припадок, – вздохнул Максвелл. – Вы не против, леди Анна-Мари?

Анна-Мари даже не скрывала тяжёлого вздоха, когда вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

– Смолкни… Безмолвие, – сказала она на странном, явно не теоласском языке, и мгновение спустя по комнате прошла волна магии: тишина – полная и абсолютная. Никто не подслушает. Никто не узнает.

Она спокойно выдернула меч из декоративных рыцарских доспехов у стены и, не так уж спокойно, с криком бросилась на принца.

– Получай, принц паники!

– Если она не появится, нам всем каюк – что за хре—?!

Принц завизжал как поросёнок. Но, к счастью, благодаря магии никто этого не слышал, и репутация осталась невредимой.

Ну, то есть, почти. Потому что сталь, сверкая лезвием, уже неслась к его горлу. Кристофер отпрянул на чистом инстинкте, чудом избежав обезглавливания. А дальше – увы, инстинкты не спрашивают. Он грохнулся на спину и смачно приложился головой о пол. Зашипел, схватившись за затылок, и остался лежать, свернувшись калачиком.

Анна-Мари вздохнула, глядя на него сверху вниз с выражением, в котором сочувствия было примерно ноль.

– Ну и постерный ты герой. Жалко даже себя жалеть не умеешь?

– А-Аанна?! Ты с какого момента здесь?! И чего ты вытворяешь?! Убить меня вздумала?!

– Хм, звучит заманчиво. Может, тогда тебе на замену кто-то получше родится.

– И ты это прямо в лицо?!

Она приложила острие меча к его шее и зло на него зыркнула.

– Ты – романтический рут, Кристофер. Так веди себя как положено! Или мне тебя «Курита Хидэки» звать, чтобы до тебя дошло?!

– А ты вообще-то злодейка, Асакура Анна! Ты должна быть добра ко мне!

Мизунами Рицуко, пожалуй, сразу бы их узнала – ту странную парочку, с которой она сидела рядом во время того злополучного рейса в Англию. Сами они категорически отрицали статус «школьной парочки», но кто их спрашивал.

Именно они, как и она, пробудились в этом мире благодаря… чему-то, что не поддаётся объяснению.

Память к ним вернулась, когда им было по шесть. Всё началось в тот день, когда Анна-Мари впервые увидела Кристофера – к тому моменту она уже была в списке возможных невест принца. Мгновение – и прошлое накрыло их обоих цунами воспоминаний. И оба поняли: второй сейчас переживает то же самое.

– Не говори мне, что ты облажался со встречей героини? – фыркнула Анна-Мари.

– Да не моя вина! Я пришёл ровно туда и тогда, как ты велела! Она просто не появилась!

Анна-Мари поморщилась.

– Если это и правда мир «Серебряной святой и Пяти Клятв», а пока что всё именно на это и указывает, то сюжет не сдвинется, пока ты с ней не встретишься. Ты хочешь сказать, вы ещё не пересекались?

– Т-ты так на меня не смотри! Я всё делал по инструкции! Но я ж не фокусник – не могу её из воздуха достать!

«Серебряная святая и Пять Клятв» – это отомэ-игра. То есть романтическая визуальная новелла для девушек. Асакура Анна, прежняя личность Анна-Мари, была от неё просто без ума.

Сюжет был классикой жанра: девушка, потерявшая мать, попадает в дом к отцу – графу, и начинает новую жизнь как дочь аристократа. Вскоре она поступает в Королевскую академию, где встречает пятерых совершенно разных, но одинаково обаятельных мужчин – и один из них станет её избранником.

Любовь, слёзы, надежда, самопознание – в общем, весь набор, вплоть до шаблонов. И вот эта самая игра и стала спонсором тура в Англию, который Асакура Анна совершенно случайно выиграла.

Она знала игру как свои пять пальцев. Название страны, столица, монстры, магия, история – всё это было здесь. Даже персонажи.

Анна-Мари Виктилиум, дочь маркиза, – главная соперница героини, антагонистка. Кристофер фон Теолас – наследный принц, один из потенциальных женихов, один из «пяти рутов».

Всё, что есть у них сейчас – внешность, роль, даже характеры – полностью совпадает с тем, что было в игре.

Как бы невероятно это ни звучало, вывод был только один: они действительно попали в мир «Серебряной святой и Пяти Клятв».

– Сколько раз тебе повторять – без героини нам крышка! До тебя хоть что-то доходит в твою малюсенькую головушку?

– А ты думаешь, я чего тут схожу с ума?! – завопил Кристофер. – Без неё у нас даже «пернуть по ветру» не получится, не то что бой с Тёмным!

Визуальная новелла, как-никак – то есть всё крутится вокруг текста и выборов игрока. Были и мини-игры: экзамены, ярмарки, всякая академическая бытовуха. Многие девушки, включая Асакиру Анну, обожали эту игру.

Но это было лишь половина. Вторая – настоящая RPG: сражения, легенды, древнее зло.

Когда-то, в такие древние времена, что о них не осталось ни записей, ни преданий, появился Тёмный. Лишь одна девушка смогла его запечатать. Но печать та начинала слабеть – именно в то время, как героиня поступала в академию.

Лишь та, кто унаследует силу той самой Девы, сможет вновь ему противостоять. И этой Девой – Святой – является героиня.

И хотя никто уже не помнил древних преданий, магия пробуждалась. И сама героиня не догадывалась о своей судьбе. Но по мере развития истории её сила росла, пока в один момент она не находила путь в запретную библиотеку под дворцом – древнее место, куда могла войти лишь Святая.

Там она открывала своё предназначение – и в самый тёмный час, когда зло, казалось, вот-вот победит, она приносила свою Клятву. И вместе с тем, кто помог ей вернуть веру в любовь и жизнь, она пробуждала силу, способную рассеять мрак.

– Смерть моей матери опустошила меня, – говорила она, – но ты остался рядом. Ты залечил мою боль. Я хочу жить. Я буду жить! И это будущее – мы увидим его вместе!

А потом раздавался голос, оглашающий:

— Благословенна ты, девица в серебре. Клятва дана, душа обнажена, сердце признано истинным.

Это был кульминационный момент в каждом маршруте — срабатывал независимо от того, с кем игрок решил романтически сблизиться. Эта клятва была неизменной. Голос гремел, героиня становилась Святой. А потом побеждала Тёмного, приносила мир, выпускалась из Королевской Академии, выходила замуж за любимого — и жили они долго и счастливо.

Если этот мир и впрямь был отражением мира игры, всё должно было пойти именно так. Тёмный однажды восстанет, и им понадобится Святая, когда это случится.

В конце концов, какое ещё «жили долго и счастливо», если некому остаться в живых?

— Смотри, — сказала Анна-Мари.

— На что? — протянул Кристофер.

Анна-Мари сунула ему в руки список — реестр студентов Королевской Академии. Одно имя в нём явно отсутствовало: Сесилия Легинбарт, главная героиня.

— Погоди, это что такое? — удивился Кристофер.

— Я пробежалась по связям в Торговой гильдии — и ни слуху, ни духу. Ни одного упоминания о том, чтобы Дом Легинбарт закупал что-то, что может понадобиться молодой девушке. Если граф забрал к себе дочь, логично было бы увидеть покупки: платья, косметику, мебель. Но ничего. Пусто.

— Думаешь, они её ещё не нашли?

— Учитывая, что ты с ней не встретился, когда должен был, — это единственное, что вяжется с происходящим.

— Но у нас же есть имя! Сколько в этом королевстве девушек с серебряными волосами и ярко-синими глазами? Много знаешь таких?

— Имя тут роли не играет. Важно то, как её назовёт граф, когда найдёт.

— А, — понял Кристофер.

— Мать героини была служанкой, а знать, как ты понимаешь, с прислугой не спит. Это дурной тон. Так что он даёт ей новое имя, чтобы защитить — и подозрений поубавить. В игре это почти не затронуто. Мы даже не узнаём, как её звали раньше или откуда она родом. Хоть она и легко запоминается внешне, королевство большое, людей много. Эх… может, я бы и знала всё это, если бы не сдохла до выхода фанбука!

Анна-Мари схватилась за голову. Кристофер без капли веселья наблюдал, как она впадает в отчаяние.

— Я ведь была так близко к тому, чтобы увидеть её вживую, понимаешь?! — бормотала она. — Представляешь? Увидеть, как она улыбается?! У неё лицо ангела!

— Ты, похоже, очень любишь девушек, — съязвил Кристофер.

— Лучше, чем смотреть в твою глупую рожу, Ваше Королевское Придуршество, — фыркнула Анна-Мари.

— Обидно же, блин!

— Да пусть она хотя бы будет с сэром Лектом! Это же идеальная пара! Пожалуйста, умоляю, дайте мне увидеть, как она получает счастливый конец со своим рыцарем в сияющих доспехах! Вот это мужчина. Эх, эти мышцы… эта фигура… Учись, Кристофер. Поднакачай хоть что-то, кость ходячая.

— Ужасный вкус, дура! Героиня — для меня. Хрупкая, воспитанная, стройная. То есть всё, чем ты не являешься.

Анна-Мари начала первой, но Кристофер махнул в ответ слишком уж больно. Настоящий мужчина не комментирует фигуру дамы. Это не его прерогатива.

— Ты хоть представляешь, как тяжело поддерживать такую форму?! — рыкнула Анна-Мари. — ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ?!

Кристофер вдруг вспомнил, что у Анны-Мари в руках был меч.

— Эй, спокойно! Ты ж меня и правда прибить можешь!

— Именно так и планирую!

Леди Анна-Мари владела мечом на зависть многим… но только когда рядом был Кристофер. Впрочем, сам Кристофер преуспел в искусстве бегства не меньше.

В целом, в этом мире была лишь одна женщина, способная усмирить «припадки безумия» принца — и делалось это не ласковыми словами и не теплым сочувствием товарища по несчастью. Нет. Это было побочное действие стресса, связанного с жизнью в статусе уважаемой леди — и тем, как приятно иногда выпускать пар на живой груше.

Имя груши было Кристофер. И если ему удавалось после этого не только стоять, но и болтать — он мог считать себя счастливчиком.

Позже, когда из покоев Его Высочества наконец открылась дверь, лорд Максвелл не смог удержаться:

— Простите, а чем вы, собственно, занимаетесь там вдвоём?

— Да ничем особенным, — выдохнула Анна-Мари. — Просто утешаю страдающее сердечко Его Высочества. И только.

Она вышла с покрасневшими щеками, немного взмокшая, дыхание — прерывистое, но… как бы это сказать… не совсем уставшее, а скорее… пикантное. Даже Максвелл, не питавший симпатий к женщинам, почувствовал что-то.

Кристофер же выглядел так, будто побывал на том свете. И вернулся. Он не просто дышал тяжело — он буквально не мог на неё смотреть.

Звуки в комнату вернулись только после того, как дверь распахнулась. До этого Максвелл ориентировался лишь по вибрациям в полу и дрожащей двери… но он был не из тех, кто не умеет читать между строк.

— И всё-таки, почему вы до сих пор не объявили о помолвке? — вот и всё, что он спросил. Максвелл был деликатен, как горничная. Поистине.

— Господи, лорд Максвелл, — вздохнула Анна-Мари. — Я? За Него? Вы шутите, право?

— Хорошее чувство юмора, — простонал Кристофер.

Он остался у двери, пока леди возвращалась к себе — продолжить сборы к балу.

— Не понимаю, — задумчиво пробормотал Максвелл. — Они ведь почти неразлучны. Что же мешает им официально заявить о помолвке?

С точки зрения сюжета, они уже должны были быть обручены. Но Максвелл и не подозревал, что принц и дочь маркиза изо всех сил пытались избежать именно этого.

— Если мы поженимся, — мрачно пробормотал Кристофер, — утром королевство будет без принца. Потому что принц будет трупом.

— Апчхи!

— У тебя такой милый чих, Мелоди. Не заболела?

— Что вы, миледи. А теперь — скорее, нужно выбрать наряд! Ты должна сиять! Перешить — Рикучитура!

Мелоди Уэйв — скромная черноволосая, черноглазая горничная из дома Рудельбергов. На деле — сереброволосая, синеглазая дочь графа Клауда Легинбарта. Вдохновлённая последними словами своей покойной матери, она принесла клятву служанки и обрела невесть откуда взявшиеся, почти божественные силы, переименованные ею в «магии горничной».

Если бы Анна-Мари не умерла до выхода фанбука по «Серебряной Святой и Пяти Клятвам», она бы знала: настоящее имя этой горничной — Селести МакМарден.

Кто мог предсказать, что главная героиня решит проигнорировать канон и стать служанкой? Никто. Даже сама судьба этого не ожидала.

Но колёса судьбы продолжали вращаться. Как бы ни путались нити в ткацком стане рока, гобелен будет соткан.