Будет ли девочка в том коттедже снова ждать газету этим утром?

Было полчетвёртого утра.

Рику был в деревенском магазине, в процессе привязывания свеженапечатанных газет к багажнику его велосипеда. Он взглянул на тёмное небо.

Дождь лил уже полночи, хоть ветра и не было, девчушка, её длинные, прекрасные тёмные волосы и платье ясных цветов, наверняка вымокнут от дождя, если она будет ждать снаружи в такую погоду.

Это было вечером, неделю назад, когда Рику повстречал девочку из Токио.

Там была соломенная шляпа, которая неслась летним ветерком среди последних следов великолепного заката. Ещё там была не окрашенная красным закатом белоснежная лента, которая трепетала в небе, когда шляпа приземлилась на ветку растущего у ручья дерева.

Под крупным деревом стояла девочка с длинными, тёмными волосами и стройным телом, смотрящая на шляпу с волнением в глазах.

Она была одета в белоснежное цельное платье. Её белые ноги были оплетены ремешками её маленьких сандалий. Её руки и шея были одинаково бледны, так тонки, слабы и шикарны, что грозили сломаться в любой момент. Кто-то мог сказать, что она явно неместная.

Это была девочка, живущая в вилле.

За мостом через ручей, стоял старый дом со стенами покрытыми виноградной лозой и пышной растительностью в саду. Тот, что был пуст с тех пор, как его предыдущая владелица умерла весной.

Согласно тому, что Рику слышал от своего начальника на подработке, дом, наконец-таки, вошёл во владение родственника из Токио предыдущей владелицы и, что дочь нового владельца будет проживать в нём в течение летних каникул. Потому, начальник попросил, чтобы он снова начал доставлять туда газеты.

Оказалось, что девочка, так же, как и Рику, была ученицей средней школы.

Конечно, она была принцессой.

Рику доставил вечерние газеты и ехал обратно в магазин, когда его велосипед проехал мимо ручья.

Он резко затормозил и остановился перед девушкой. Стройные плечи девушки вздрогнули, пока она осторожно наблюдала за ним.

Конечно же, это было из-за его сдержанного поведения.

Молча, он схватился за ветку, взобрался на дерево, дотянулся до соломенной шляпки с привязанной к ней белоснежной лентой и столкнул её к стоявшей внизу с широко раскрытыми глазами девушке.

Её миниатюрные белые руки спешно поймали соломенную шляпу.

Рику спрыгнул с дерева и приземлился на окрашенный в оранжевый цвет травяной участок. Девушка, всё ещё очень напряжённая, прижала соломенную шляпу к груди.

– Эм…

Она собиралась, что-то сказать, но он уже запрыгнул на припаркованный у обочины велосипед и уехал.

Он не привык к общению с другими, не говоря о тех, кто не имел к нему никакого отношения.

Для него она выглядела как богатенькая принцесса из Токио. Но у него было некоторое любопытство по отношению к ней, так как она была родственницей одинокой феи.

– Я фея.

Это случилось два года назад, летом, когда Рику учился на его первом году средней школы.

Он взял свои инструменты для рисования и ушёл в лес у деревни, намереваясь нарисовать тамошние болота.

Она, Хамуро Сиори, была достаточно взрослой, чтобы зваться пожилой леди. Её волосы были белыми и течение времени высекло шрамы на её маленьком лице.

Однако это нисколько ей не помешало. Посреди массивных деревьев был участок пышной травы, и она сидела там, на краю, в голубом платье с прямой спиной, колени её стройных ног были сведены вместе. Очень изящно. Было что-то сокровенное в её невинной улыбке, а её голос звучал мягко и тепло. Она выглядела совершенно не похожей на свои изображения нарисованные жителями деревни, одинокой, безнадёжной, престарелой пожилой леди.

– Когда-то Принцесса Хамурос была самой красивой в деревне, но она ни разу не выходила замуж и выросла старой девой. Её семья умерла, тот старый дом единственное оставленное ей наследство. Такая жалость. Почему она не вышла замуж? Ходили слухи, что она была обманута и брошена плохим человеком. Но она дочь богатой семьи и такая красивая. Почему никто не сделал ей предложения?

Он слышал много таких слухов и другое.

Но ничто из этого не имело значения для Рику. Так что он повесил голову и развернулся, чтобы уйти, только чтобы услышать, как Сиори говорит изящным, певчим голосом.

– Так ты действительно умеешь рисовать? Это хорошо. Говорят, что это место – самое красивое во всей округе. Особенно во время летних ночей, когда те, кто приходят сюда превращаются в фей и пастухов.

Там был тёплый ветерок, шелестящая растительность, плывущие по небу белоснежные облака и чистый свет падающий на землю.

Крошечная пожилая леди, что стояла посреди оживлённого дикого леса в полдень говорила только о причудливых вещах. Однако вокруг неё было очаровательное и довольно специфическое освежающее присутствие.

На мгновение, можно подумать, что она была настоящей феей.

Через какое-то время он пришёл в себя и обнаружил, что думал о том, что летнее солнце оставалось сильным и помутнение сознания могло быть симптомом теплового удара. Температура здесь снижалась, но всё же, наверное, лучше было восстановить запас жидкости в тени и вернуться домой до того, как солнце полностью сядет. В тот момент Сиори прищурила глаза и произнесла

– Спасибо.

Рику развернулся и ушёл, отправленный на свой путь, спетой нежным голосом песней. Он слышал слова вроде «расцветали яблони» и «Катюша» и так далее. Кажется, это была иностранная народная песня… Её оживлённая мелодия мягко колебалась на ветру, сопровождаемая запахом зелёного леса.

У Рику был только этот один разговор с Сиори и он никогда больше не возвращался в это место.

Для него тот расчищенный кусок леса был просто классом рисования во время школьных каникул. Для Сиори, казалось, это было чем-то более святым. Рику чувствовал, что посторонний не должен бездушно переступать границу там.

Сиори заказала утреннюю газету и Рику доставлял их в почтовый ящик этого укрытого пышной растительностью дома. Но дни шли, и он больше ни разу не встретился с Сиори.

Он пытался вспомнить лицо феи и сверить его с девочкой с соломенной шляпой, но разница в возрасте между ними была слишком велика, и он не мог сказать действительно ли они были похожи друг на друга.

Как это случилось с Сиори, было маловероятно, что он встретится с этой девочкой снова.

В тот день, Рику вернулся в его двухкомнатную деревянную квартиру, как обычно избежал ужина и провёл время делая зарисовки в пустой комнате.

Помещение было площадью в девять квадратных метров, и он стоял на коленях на выцветшем полу, рисуя всё, что он увидел на всём чём только мог, будь то: обратная сторона брошюры, дно пустой коробки или обратная сторона листа со школьными контактами. С затаённым дыханием, он позволял угольному карандашу парить, отчистив свой мир от всего, кроме рисования.

Его мать, вероятно, не вернётся сегодня вечером. Никто его не потревожит. Собирающийся на его лбу пот стекал по его щекам и капал на пол, но он не обращал на это внимания, продолжая рисовать.

Следующая его встреча с девочкой случилась на следующее утро.

Солнце неясно выглядывало из-за склона горы и небо медленно становилось всё более ярким. Именно в тот момент Рику приехал к дому у ручья, временному месту проживания девушки.

Он поднял всё ещё тёплую газету, собираясь вложить её в почтовый ящик у забора, когда услышал громкий «бух» со стороны дома. Он поднял голову и увидел девушку на втором этаже, держащую окно руками. Она смотрела широко раскрытыми глазами прямо на него.

Сегодня она была одета в пижаму мятно-зелёного цвета и очки, но, разумеется, это была та же девушка, что и вчера.

Как только их глаза встретились, она быстро отпустила окно и спряталась.

Подумала ли она, что он остановился, чтобы подглядывать за ней?

На мгновение Рику почувствовал, что сделал что-то плохое и поспешно уехал от забора резиденции.

На следующий день, девочка стояла у почтового ящика, одетая в простое цельное платье.

Этим утром на ней не было очков и её маленькие белые руки сжимали подол её платья. Она выглядела необычайно напряжённой.

Как только она почувствовала прибытие Рику, как её спина от страха выпрямилась, а щёки покраснели.

Затем она начала нервничать, чередуя отведение глаз и оглядывание на него. Только когда Рику припарковал велосипед перед почтовым ящиком, она высоко подняла голову и неожиданно поклонилась.

Длинные, прямые волосы сразу же упали на её миниатюрные плечи.

– Два дня назад мо-моя соломенная шляпа зацепилась за дерево и пока я гадала, как снять её, ты помог мне. Большое спасибо, что сделал это!..

Её голос был немного пронзительным, даже очень скромным, но она приложила все усилия, чтобы произнести эти слова и опустила голову с большой искренностью.

Она была принцессой, живущей на этой вилле и всё же она была очень скромной. Для Рику это было шоком.

Тонкие пряди волос свисали по обе стороны её белых щёк, брови были слабо опущены.

Всё ещё скептически настроенный, Рику достал со своего велосипеда газету. Девушка робко потянулась, чтобы забрать её.

– Большое спасибо, – сказала она.

В тот момент, когда длинные стройные пальцы коснулись газеты, что-то заставило их задрожать. Сердце Рику тоже, казалось, уловило эту дрожь, так как в его животе возникло тёплое ощущение, поэтому он легонько кивнул и спешно уехал.

Когда он подумал об эфемерных глазах, наблюдающих за тем, как он уезжает, его дыхание стало более лихорадочным, чем обычно.

Она ждала меня только за тем, чтобы сказать спасибо… Такой серьёзный человек.

Конечно, она была хорошо воспитана.

Её тело всё ещё выглядело незрелым, но её губы были красивыми и розовыми. Этот внешний вид выгравировал себя в сердце Рику.

Скромное небольшое лицо действительно напоминало фею, которую он повстречал на болоте тем летом.

С тех пор, девушка на вилле ждала приезда Рику.

Каждый раз, она держала лейку, притворяясь, что поливает растения в саду только за тем, чтобы время от времени выглядывать за ворота. Как только она замечала его, то пожимала плечами, опускала лейку и робко выходила с территории виллы.

– До-доброе утро.

После чего она опускала голову и вежливо здоровалась с ним.

Рику протягивал газету, не слезая с велосипеда и стройные руки медленно протягивались вперёд, чтобы осторожно взять её.

– Спасибо, – благодарила она, снова опуская голову.

Затем девушка поднимала голову, чтобы взглянуть на него с заметной застенчивостью в её тёмных глазах и окрашенными в ярко-красный щеками. Это заставляло Рику тоже краснеть, и он уезжал к его следующей остановке с опущенной головой.

Такая же сцена разыгрывалась и на следующий день.

И на следующий день после этого.

Девушка постоянно ходила по огороженным землям виллы, регулярно высовывая голову за ворота. Всякий раз, когда велосипед Рику показывался с его медленным приближением, она выходила за ворота, чтобы подождать у почтового ящика.

На четвёртое утро Рику, как обычно, приехал доставить газету, но девушки там не оказалось.

Её сегодня нет?..

Он был подавлен и чувствовал собственное разочарование.

Может она действительно поливала цветы всё время, а не ждала меня.

Эта мысль заставила его почувствовать себя действительно опустошённым. Он держал газету в своей руке. Его губы были сжаты, когда он поднял голову в сторону окна на втором этаже. Однажды девушка показывала своё миниатюрное лицо там. Когда он повернулся посмотреть в ту сторону, в его глазах было много тоски и вдруг…

Парадная дверь дома открылась. Девушка торопливо вывалилась из коридора с соломенной шляпой на голове.

Солнце ещё не взошло, так почему она была в соломенной шляпе?

Было ещё рано. Куда она собиралась отправиться?

Рику почувствовал, что она могла иметь какие-то важные планы на сегодня. Она из-за этого тяжело дышала?

Его сердце схватило сомнение и в то же время ему было интересно осознает ли девчушка то, что он с нетерпением ждал встречи с ней.

– Из-извини. Доброе утро.

Девушка сняла соломенную шляпу одной рукой и поклонилась, чтобы выразить своё приветствие.

Её голос был таким же тихим, как и обычно. Если бы Рику не напряг уши, то голос мог бы ускользнуть вместе с ветром и он бы пропустил эти слова.

Он опустил голову ниже, чем обычно и быстро передал газету.

Девушка протянула руки, чтобы забрать её.

– Большое спасибо.

Как только разговор завершился, Рику нажал на педали, оставив девушку позади.

Эта девчонка определённо ждёт во дворе каждое утро, чтобы встретиться со мной, верно?

Подумал он, но не мог полностью заставить себя согласиться с тем, что это может быть правдой.

Почему на ней была соломенная шляпа?

Так что вместо этого он сосредоточился на совершенно неважном вопросе.

Затем наступило следующее утро, это утро.

Сегодня идёт дождь. Будет ли она ждать даже в такую погоду?

На Рику был надет дождевик и дождь счастливо барабанил по его поверхности. Видимость была плохой. Он мог рассмотреть свой путь только прищурив глаза, едя дальше и пробираясь вперёд с большим трудом, доставляя газеты в почтовые ящики.

В конечном счёте, он приехал к вилле у ручья и был озадачен. Девушка ждала у ворот и этим утром, держа в одной руке красный зонт. Её стройные ноги прикрывали голубые, неуклюже выглядящие сапоги. Они совершенно не подходили этим ногам.

Как только девушка заметила Рику, на её губах заиграла наполовину восхищённая и наполовину застенчивая, слабая улыбка.

Увидев это, обычно собранный Рику ощутил, как его сердце громко забилось.

Сегодня она здесь.

Это заставило его сердце ускоренно биться, а тело разогреться.

Рику протянул газету и заговорил с ней, тон его голоса звучал странно отчуждённо даже для него.

– Почему ты каждый день… ждёшь газету?..

Девушка, кажется, испугалась. Она посмотрела на свои ноги и прижала рукоятку зонта ближе к своей плоской груди. Затем, пока её белые пальцы неловко ёрзали, она ответила малюсеньким голосом.

– Меня интересует… сериализованный роман.

Её щёки и ключица были свекольно-красными. Дождевые капли барабанили по зонту и дождевику, грозясь заглушить тихий голос девушки.

– Роман? – спросил Рику.

Девушка кивнула в ответ.

– Д-да. Я хочу прочесть следующую часть как можно скорее, даже на минуту раньше, если возможно…

Она опустила глаза, изо всех сил пытаясь поддерживать разговор.

И это, в свою очередь заставило Рику слушать с затаённым дыханием.

– Этот роман… очень интересный… Он чувствуется тёплым и все хорошо ладят…

Уголки изящных девичьих губ медленно поднялись, образовав улыбку.

– Он описывает замечательную семью…

Нежная улыбка девушки и её приветливый голос, заставили сердце Рику пропустить удар.

И затем, он ощутил острую боль мучений, благополучия и многих других противоречивых эмоций…

– Понятно.

Пробормотал он невыразительный ответ.

Девушка продолжала улыбаться, её счастье искреннее и ясное.

Рику отвёл глаза и наступил на педаль.

– Должно быть тебе трудно доставлять даже в дождливые дни!.. Пожалуйста, позаботься о себе!

Слегка старомодные, смешанные с шумом дождя слова догнали его, когда он уезжал.

По его лицу расползлось чувство теплоты. Оно задержалось там, даже не смотря на просторное небо наверху оставалось тяжёлым со свинцовыми дождевыми облаками.

Рику никогда не читал сериализованный роман.

Он никак не мог знать о нём хоть что-то.

Но он видел насколько девочка была увлечена и роман мог быть таким, каким она его и описала – изображающим гармоничную, счастливую семью. Так как она каждое утро с нетерпением ждала романа, то кончено же она жила в такой тёплой, доброй семье.

Должно быть поэтому она выглядела и звучала столь чисто и нежно, без намёка на злобу.

Рику представил себе читающую девушку. Комната наполнена нежным светом, и она сидит на полу на коленях, разложенная газета и её глаза сверкают, пока она читала историю. Рядом с ней, там было тёплое и нежное присутствие. Рику мог ощутить это присутствие, просто вообразив эту сцену.

В то же время он всё больше убеждался в том, что не должен вмешиваться в жизнь девушки и его поджатые губы сжались ещё плотнее, чем раньше.

 

 

Он впервые заговорил со мной.

Юноша, с обёрнутым вокруг него дождевиком уехал на велосипеде прочь. Тисэ наблюдала за тем, как слабая, незрело выглядящая спина растворялась в дожде. Она крепко обняла газету и рукоятку зонта.

Её щёки горели.

Она только что получила свою газету и поговорила с мальчиком.

Хотя возможно он сочтёт это странным, так как я ждала его каждое утро…

Сапоги на ногах Тисэ были одолжены у домработницы Андо. Она протащилась по влажной грязи в обуви чрезмерно большого размера и вернулась в дом.

Но, несмотря на это, я счастлива.

Тисэ вспомнила низкий голос, который прозвучал в её ушах и её сердце учащённо забилось.

Спустя неделю Тисэ стояла у ворот каждое утро, ожидая юношу.

Сначала она волновалась, что если продолжит вот так вот ждать юношу каждое утро, то он может почувствовать себя встревоженным или даже не по себе от неё.

Но когда из-за пика показывался солнечный свет, Тисэ естественно просыпалась и слонялась без дела по саду с лейкой, игралась с лозой у огурцов или щипала помидоры, ожидая звуки прибытия велосипеда.

Затем, посмотрев на дорогу, она замечала худого юношу с холодными глазами, ехавшего на велосипеде к почтовому ящику.

Она спешила к нему и осторожно принимала газету обеими руками.

– До-доброе утро. Большое спасибо.

Вежливый поклон и приветствие от неё, молчаливый поклон от него, и он снова уезжал.

Чем чаще это происходило, тем смелее Тисэ начинала чувствовать себя. Иногда, она задумывалась, будет ли неестественным для неё не выходить на улицу в этот день, так как она получала газету каждое утро лично. Это невольно заставляло её размышлять, и она продолжала бороться с этим в одиночестве в своей комнате.

Но в конечном итоге, её желание увидеться с ним одерживало верх, и она выскакивала во двор.

На второй и третий дни, она видела, что он был несколько шокирован её действиями. Но на четвёртый, Тисэ случайно проспала. Она опаздывала, поэтому нацепила соломенную шляпу, чтобы прикрыть свои взъерошенные волосы и тяжело дыша, поспешила на улицу. Мальчик припарковал свой велосипед перед почтовым ящиком и смотрел наверх в сторону её комнаты.

Казалось, он размышлял, почему она не появилась.

Как только юноша заметил её, он торопливо отвёл взгляд в сторону и не смотрел ей в глаза, когда протянул газету.

Он выглядел ещё отчуждённее, чем обычно, но всё же, почему-то казалось, что он стесняется.

Он ждал меня?..

Тисэ ощутила, что её сердце забилось чаще, когда она подумала об этом.

Всё ещё выглядя отчуждённее обычного, юноша протянул его загорелую, долговязую руку и передал ещё тёплую газету.

Одно простое прикосновение заставило тепло расползтись от кончиков её пальцев и её губы естественно расцвели в улыбке.

Свеженапечатанные страницы определённо ощущались тёплыми. Юноша забирал их, прежде чем небо становилось ярким, раскладывал их на багажник и в корзину своего велосипеда, после чего доставлял их в бесчисленные домовладения. Наблюдает ли он тоже, пока едет на велосипеде за тем, как солнечные лучи появляются из-за пика, словно грады стрел, освещающих землю?

Она наблюдала за тем, как силуэт его спины растворялся вдали, с такими мыслями на затворках сознания.

Затем, Тисэ раскладывала газету на полу и смотрела на напечатанные на страницах слова и фотографии до тех, пор пока Андо не звала её завтракать.

Она видела новости о горящем здании рядом с железнодорожной станцией в Токио, который привёл к серьёзным задержкам и в результате ненамеренно заволновалась. Когда она увидела, что японский игрок хорошо преуспел на международном теннисном турнире, обрадовалась. Когда она увидела новости о спасённом из реки щенке, то сердечно просияла.

Она прочла 4-кому (1) и рассмеялась. Она прочла неожиданные повороты сериализованного романа и её ладони вспотели. В колонке жизненных советов было много вопросов «По соседству с моим домом построили кладбище, а у меня всё ещё есть тридцати пяти летняя ипотека на дом. Что мне делать?», «Моего парня переводят на Галапагосские острова. Стоит ли мне поехать вместе с ним?» и Тисэ всерьёз задумалась о том, что ей делать, если бы эти события случились с ней.

Тисэ также нравилось раскладывать брошюры, как веер и изучать их одну за другой.

Она смотрела на них с восхищением, бормоча себе под нос.

– Ах, кажется, зелёные перцы сегодня дешевле… В универмаге проводится выставка продукции «Kyushu». Данго (2) выглядят вкусно. И налитая на обжигающе горячий красный картофель красная фасоль тоже… Ах, на верхнем этаже проводится фестиваль кукол местных маскотов.

На самом деле она ни разу не посещала супермаркет или универмаг, но одного только взгляда на брошюры было достаточно для того, чтобы её воображение взбесилось. Тонкая серая бумага обладала слабым запахом, схожим с запахом газеты и всё напечатанное на тех страницах отображало западный мир, о котором Тисэ ничего не знала. Внутри были опубликованы различные мнения и мысли, ни одно из них не было тем, чего ожидала Тисэ.

Такие вещи происходили во внешнем мире.

Такие крупные события на самом деле происходили в прошлом.

Было маловероятно, что Тисэ столкнётся и переживёт большинство из описанных инцидентов, поэтому чтение о них заставляло её ахать.

Новости интересные.

С того дня Тисэ смотрела все телепередачи и даже в них находила различные новые прелести и новые открытия.

Она была поражена множеством телевизионных каналов и начала смотреть различные фэнтезийные шоу.

У неё также появилась привычка вырезать её любимые новости или рекламные объявления и вклеивать их в альбом.

Потом она использовала фирменные ручки пастельных цветов для того, чтобы записать свои мысли или приклеивала наклейки животных или пирожных.

От одного только размышления об этом она чувствовала себя в приподнятом настроении.

Поэтому, прежде чем писать своим родителям или друзьям Тисэ всегда проверяла альбом. Таким образом, такие абзацы, как…

Папа, мама, я чувствую себя энергичной каждый день. Я наслаждаюсь.

Писались естественно, без притворства в тех словах. Каждое утро, Тисэ счастливо ждала у почтового ящика, ждала юношу, ездящего на велосипеде. Она всегда с нетерпением ждала возможности открыть газету, которую доставлял юноша и с каждой статьёй, что она читала, с каждой вырезкой, что она вклеивала, она чувствовала сердечную связь с мальчиком, что бесконечно её радовало.

И юноша разговаривал с ней!

Тисэ продолжала перелистывать страницы, её мысли снова и снова возвращались к тому моменту.

– Почему ты каждый день… ждёшь газету?..

Его голос был низким и зрелым.

Дождевые капли стекали с капюшона дождевика и спрятанное за ним выражение лица выглядело холоднее обычного. Сердце Тисэ безумно скакало, и она ответила, что была заинтересована в сериализованном романе.

– Этот роман… очень интересный… Он чувствуется тёплым, и все хорошо ладят…

Да, так оно и было.

Газета, которую доставлял парень, содержала такую замечательную историю.

Её действие происходило на улицах послевоенной Японии, и описанная в ней семья была полна родственных чувств, тёплых и успокаивающих, но при этом хватающихся за душевные струны Тисэ. Их повседневная жизнь была такой…

Её розовые губы улыбнулись сами по себе.

– Он описывает замечательную семью…

Тисэ пробормотала эту фразу ещё раз, тепло заполнило её сердце.

– Вот как?

Ответ юноши был невыразительным, и он уехал прочь, игнорируя льющийся на него дождь.

Я поговорила с газетчиком.

Тисэ была просто в восторге от этого.

Сколько ему лет? Как его зовут?

Сама того не заметив, она думала только о нём.

– Разносчик газет?

– Ка-кажется он… старшеклассник. Он подрабатывает?

Тисэ вонзила вилку в её омлет с грибами, запинаясь, задав вопрос Андо. Женщина улыбнулась и без колебаний ответила.

– Должно быть это Рику, я думаю.

– Рику?..

Так юноша был Рику.

Тисэ бережно сохранила имя в своём сердце.

– Хотя, Рику не старшеклассник. Он учится на третьем году средней школы, прямо как вы, Тисэ.

Мы на одном и том же году!

Восторг мог растопить её щёки, заполняя её сердце удивлением.

Юноша выглядел настолько зрелым и собранным, что Тисэ ошибочно предположила, что он старше на год или два. Неожиданно, он был девятиклассником, прямо как она.

Однако Тисэ не могла стать его одноклассницей, так как она училась в женской школе. Хотя её сердце всё равно безумно билось.

У Рику не было отца, и он жил один вместе с матерью. Он доставлял газеты ещё с первого года средней школы, чтобы получить дополнительный доход для семьи.

Он был честным, замечательным парнем.

Тисэ также нашла Рику довольно независимым.

Рику учится на том же году, что и я, но уже работает ради своей матери… его мать нуждается в нём и он стал поддержкой для неё…

Даже без отца, он мог продолжать жить с матерью, и они оба зависели друг от друга.

Разумеется, Тисэ представила себе добрую, счастливую семью.

«Он описывает замечательную семью…»

Да, такую же, как и счастливая семья, описанная в газетной сериализованной истории.

Сердце Тисэ снова начало наполнятся теплом, но также там было некоторое одиночество.

Она доела свой завтрак. Дождь на улице оставался сильным. Она выглянула из окна, вспоминая о Рику.

Рику должно быть закончил доставлять газеты…

Как он проводил летние каникулы?

Выходил ли он играть с друзьями?

Он всегда держит губы сжатыми. Его глаза всё время выглядели такими холодными и взрослыми. Был ли он способен улыбаться перед своими друзьями и семьёй?

Как выглядит Рику, когда улыбается?..

– Я хочу сказать Рику ещё несколько слов…

Как только она произнесла это, Тисэ почувствовала, будто кто-то подслушивал её и шокированная, она рефлекторно посмотрела в сторону двери, покраснев.

– Вре-время поторопиться с заданиями. Чем быстрее я закончу, тем скорее смогу поиграть.

Тисэ сымитировала своё хорошее настроение, бормоча себе под нос и снова посмотрела на стол. В тот момент, мобильный телефон на полке внезапно ожил и заиграл вдохновляющую мелодию.

Она подняла его, взглянула на экран и ахнула.

Дрожащим голосом, она пробормотала.

– Мама…

 

 

– Ты один, Аримура?

На следующий день после дождя было солнечно с утра.

Рику закончил доставлять газеты и пошёл в школу. Его классный руководитель был ветераном и как только увидел, что Рику вошёл в класс сразу же нахмурился.

Это был последний день периода трёхсторонних встреч по профессиональной ориентации.

Перед тем, как начались летние каникулы, Рику получил уведомление, что опекун должен был сопроводить его в школу. Рику оставил его на столе, чтобы его мать увидела его, но учитывая её состояние, нужно было гадать, действительно ли она сделала это.

Может быть она даже увидела, но даже тогда, она, наверное, забыла об этом.

Так всегда и было.

– Твоя мама слишком занята работой?

Классный руководитель знал о семейных обстоятельствах Рику.

Он был классным руководителем Рику, ещё тогда, когда Рику учился в седьмом классе. Тогда он посетил дом Рику, старую квартиру. Его мать вернулась домой поздней ночью.

И как только она увидела сидящего в гостиной учителя, то неразборчиво пробормотала вопрос.

– О боже, учитель? Рику что-то натворил? Как странно. Рику серьёзный мальчик в отличие от меня.

От женщины несло алкоголем, и она продолжала забивать на учителя. Затем она просто завалилась спать на татами, со всё ещё нанесённым на лицо блёклым макияжем.

Рику просто накинул на её тело одеяло. Увидев это, учитель не проявил ни чрезмерной жалости, ни явного раздражения.

Всем, что он сказал было.

– Если что-то случится, приходи поговорить со мной.

С тех пор, в беседах между учителем и родителем участвовали только Рику и классный руководитель.

Поэтому услышав этим утром вопрос учителя, Рику просто пробормотал.

– Она сейчас не дома.

– Ясно.

Учитель одарил его серьёзным взглядом, но не стал развивать эту тему дальше и просто сказал Рику сесть.

Мать Рику часто была занята по различным причинам, но никогда из-за работы. Всякий раз, когда она надолго покидала дом, никто не мог угадать, когда она вернётся.

Учитель очень хорошо знал это.

И потому, напротив его учителя сидел Рику.

– Аримура, ты хорошо питался? – беспечно поинтересовался мужчина.

– Да.

Кратко ответил Рику. Учитель кивнул в знак одобрения, достал планы прогресса, предложенные Рику и приступил к рассматриваемому вопросу.

– Ты заполнил только один желаемый вариант.

– Это единственная государственная школа, в которой я могу учиться.

– Учитывая твои оценки, ты можешь попробовать поступить в любую школу. Почему бы не нацелиться на частную старшую школу? Мы можем дать тебе рекомендацию для поступления в Идзумиоку.

– Никогда не думал об этом.

Вскоре после этого беседа прекратилась. Перед тем как уйти из класса Рику склонил голову и поклонился.

Стоял день и во время летних каникул коридоры были довольно тихими, но то тут, то там всё ещё были некоторые ученики посещающие клубные занятия. Раздавался звук скрещивающихся бамбуковых мечей из спортивного зала или скачущих мячей, или даже редкое и слабое стрекотание сверчков.

Рику пришёл в класс рисования расположенный на первом этаже рядом со спортзалом.

Он также являлся комнатой клуба рисования.

Средняя школа, в которой учился Рику обязывала, чтобы каждый ученик вступил в клуб, поэтому он вступил в этот.

На стойке был холст с нарисованным на его поверхности наполовину завершённым пейзажем. Это была дорога, по которой Рику приходилось проезжать каждое утро, когда он развозил газеты и горы на горизонте позади неё.

Рику сел на стул, взял кисть и начал добавлять цвета.

Изначально он хотел нарисовать утренний пейзаж.

Но по какой-то причине, у цветов на холсте получилась палитра заката.

«Учитывая твои оценки, ты можешь попробовать поступить в любую школу. Почему бы не нацелиться на частную старшую школу? Мы можем дать тебе рекомендацию для поступления в Идзумигаоку».

 

 

Старшая школа Идзумигаока была единственной с художественным модулем в этом районе, что вероятно являлось причиной того, почему учитель задал вопрос. Наверняка, он видел, как Рику в одиночку рисует в классе рисования после занятий или во время перемен.

Рику любил рисовать.

С того момента, как он смог беспокоиться сам о себе, он не связывал себя с футболом, бейсболом или видеоиграми. Вместо этого, он проводил своё детство за рисованием картинок повсюду, даже на обратной стороне объявлений или на грязи.

Разумеется, так было из-за того, что эта форма развлечения не требовала денег и он мог продолжать играть в одиночку. Когда бы Рику ни рисовал, он мог сфокусироваться до такой степени, что игнорировал существование окружающих шумов, голосов, времени или даже самого себя. Вот почему он любил рисовать.

Когда бы он ни рисовал, он забывал о том, была ли его мать дома или даже забывал о еде. Много раз, он обнаруживал, что к тому моменту, как он заканчивал, наступало утро.

Рику действительно хотел продолжать рисовать, но ему пришлось остановиться и пойти доставлять газеты. Всякий раз, когда он покидал дом, он чувствовал, будто из него что-то вырывали.

Он хотел рисовать больше.

Он хотел продолжать рисовать целыми днями.

Если возможно, он хотел бы поступить в школу с художественным модулем.

Как и сказал его учитель, учитывая его оценки, конечно, он мог получить рекомендацию в Идзумигаоку.

Но семейное финансовое положение не позволит ему посещать частную старшую школу. В частности, Идзумигаока располагалась очень далеко и на одни только поездки потребуется непомерная сумма денег.

Всякий раз, когда его мать находила нового любовника, она не появлялась в квартире. Поэтому, Рику пришлось найти самостоятельный способ для заработка на жизнь в те периоды. До сих пор, ему едва удавалось выживать на зарплату, которую он получал за доставку газет, и он очень хорошо знал, что Идзумигаока была не той школой, в которую он мог поступить.

Он взглянул на холст, щёлкнул запястьем и чуть было не забыл дышать. Для него такие моменты, как этот, были «настоящей реальностью».

Время от времени он слышал энергичные крики, звуки скачущих мячей или звуки сталкивающихся бамбуковых мечей. Тем не менее, пока Рику находился в классе рисования в одиночестве, комната стала настолько спокойной, что, казалось, она была изолирована от внешнего мира.

И так, Рику сосредоточился на добавлении цветов. И в этот момент, кто-то открыл дверь с громким хлопком.

– Ах, так ты всё-таки здесь!

С настолько громким звуком, что он заставил уши звенеть, в класс вбежала девушка. Более внимательный взгляд на её одежду показал, что низ её блузки и подол юбки были укорочены.

Она была Одзаки Судзука, одноклассница Рику.

У этой девушки были короткие волосы, на которые был нанесён воск для удержания их в одной позиции. Её ресницы были длинными и изогнутыми. В школе она считалась привлекательной и модной.

С тех пор, как они двое стали одноклассниками на последнем году средней школы, она продолжала цепляться к нему. Однако, если честно, Рику не хотел слишком связываться с ней.

– У тебя сегодня была беседа между родителем и учителем, так что я подумала, что ты придёшь в класс рисования. И я была права! – ликующе произнесла она, широко открывая свои ярко-красные губы с каждым словом.

Ему стало интересно, как она узнала о том, что его встреча была назначена на сегодня, но ничего не сказал. Ему очень не нравилось общаться с другими, не говоря уже о таких людях, как Судзука, которые без задней мысли вторгнутся в личное пространство другого человека. Она была из того типа людей, с которыми у него было больше всего трудностей в общение.

Так что он промолчал и продолжил рисовать. Судзука не обратила внимание на отношение Рику, так как взяла на себя инициативу, подойдя к нему и приблизив своё лицо к холсту, уставилась на его работу.

– Это дорога к ручью, верно?

Он молчал.

– Хм-м, определённо выглядит как она.

Продолжал делать вид что не слышит её.

– Это выглядит как вход в лес. Я права?

Тяжело вздохнул.

– Этот закат выглядит действительно красиво. Я люблю закат, когда солнце вот-вот исчезнет, облака светятся и небо становится розовым.

Рику не проявил реакции ни на что из того, что сказала Судзука. Девушка потеряла терпение и придвинула своё лицо к Рику.

– Аримура, – пробормотала она. — ты всегда рисуешь пейзажи или неподвижные рисунки. Ты раньше не рисовал человека. Тебя не очень интересуют люди, да?

Он молчал.

– Хочешь, я побуду твоей моделью? Я могу позволить тебе нарисовать меня прямо сейчас.

– Не нужно.

Если бы Рику продолжил молчать, Судзука могла в самом деле начать позировать на столе, поэтому он заставил себя ответить, смотря при этом на холст и не поднимая головы.

Просто отойди.

Он проглотил эти слова, едва сдерживаясь от того, чтобы озвучить их.

Судзука надула щёки.

– Почему ты так говоришь? Почему ты такой раздражающий?

Если ты находишь меня раздражающим, просто уйди.

У Рику не было намерений находиться наедине с человеком, с которым он не мог поладить.

Судзука продолжила наклоняться и медленно склонилась над Рику.

– Ты всегда хмуришься, Аримура. Ты выглядишь угрюмым и скучным и глаза у тебя холодные. Я никогда не видела, чтобы ты улыбался. Ты никогда не чувствовал себя счастливым? – проворчала она.

Однако Рику просто почувствовал, что она совала свой нос куда не следует.

– Это не имеет к тебе никакого отношения, Одзаки.

– Видишь, ты такой холодный, когда говоришь. Я-то не против, но любая другая девочка заплачет. Поэтому у тебя и нет друзей. Если ты сохранишь такое же отношение, пока будешь искать работу, то держу пари, ты провалишь свой первый круг интервью.

Я не имею к тебе никакого отношения, – нетерпеливо подумал Рику. – так что просто…

Судзука снова улыбнулась.

– Поэтому я хочу, чтобы ты был немного счастливее. Попробуй нарисовать меня. Заставь меня позировать, как тебе хочется.

Рику продолжал хмуриться. Судзука не сдвинулась с места.

Так что он решил позволить ей продолжить говорить и продолжать игнорировать её.

Однако…

– Скажи уже что-нибудь! – прокричала она.

Его терпение лопнуло.

Его мать была эмоциональным человеком, склонным к случайным эпизодам улыбки и криков или внезапных всплесков ярости, только чтобы вскоре после этого выплакать все глаза и обхватить себя за плечи.

Всякий раз, когда его матери не было дома, тесная двухкомнатная квартира казалась необычайно тихой. Однако, всякий раз, когда она расставалась с мужчиной, комната становилась шумной в тот самый момент, когда она добиралась до дома.

Судзука напоминала мать Рику.

Или может быть, все женщины были такими шумными и склонными к перепадам настроения?

Рику продолжал добавлять оранжевые цвета заката к наполненной сочными зелёными листьями ветке. В то же время, его разум подумал о трепещущей в воздухе белой ленте.

Если эта девушка из коттеджа…

В его сознании появилась опасливая улыбка.

Она была не похожа на женщину, которую знал Рику, другая, безмятежная и невинная.

Он вспомнил фею, которую видел у ручья в лесу. В той девушке с длинными, ниспадающими, тёмными волосами намёки на эту фею.

Этим утром она снова с осторожностью ждала Рику у входа и увидев его, спешно побежала к почтовому ящику, протянула её тонкие руки и приняла газету.

«Спасибо».

Поблагодарила она его тем её тихим голосом, а потом медленно подняла голову, словно ожидая, чтобы он высказался.

Если бы это была та нежная, скромная девушка, если бы они оба были вместе, атмосфера была бы спокойной. Рику никогда не будет раздражён, слыша её мягкий, чувствительный голос. Даже если это будет происходить снова и снова.

Судзука продолжала тявкать рядом с ним, но он безжалостно игнорировал её. Невольно, он вспомнил девушку в той соломенной шляпе. Он задумался над тем, что должен сказать ей. Конечно, он хорошо знал о том, что она была принцессой высокого положения, которая проводила её летние каникулы в старинной резиденции с присутствующим в ней помощником. Она не была человеком, к которому он мог легко приблизиться.

Что… эта девочка делает сейчас?

 

 

С серьёзным взглядом Тисэ перевернула чашку для пудинга и выложила её содержимое на тарелку.

Тем, что вывалилось из ёмкости был не пудинг, а что-то из трёх слоёв зелёного, розового и жёлтого цветов. Увидев, что оно прекрасно приземлилось на тарелку, она улыбнулась.

– Готово.

Она приготовила его согласно опубликованному в газете рецепту для летнего закусочного желе.

Слои были: зелёный – окра (3); розовый – крабовое мясо и жёлтый – сладкий перец.

Завершённое желе было ярким по цвету, великолепным и милым. Тисэ облегчённо вздохнула и Андо также не могла отвести от него взгляд.

– Боже, как красиво, – восхитилась она.

Был обед.

Тисэ попросила Андо разрешить ей воспользоваться кухней для приготовления блюда. Внешне, оно оказалось успешным.

В итоге тарелка вместила в себя: желе, салат из шпината и помидоров черри и киш (4) с курицей и грибами, который Андо испекла вчера. Трапезу довершали свежеиспечённый багет и мёд. Подана она была с соком из смеси овощей, а напитком после еды будет тёплый чай с молоком.

Воистину, это был лучший из обедов.

Тисэ подняла вилку, отломила кусочек желе и положила его себе в рот.

– Вкусно…

Ингредиенты были смешаны в правильных пропорциях, так же, как и было описано в рецепте, что сделало его ещё более вкусным. Естественная сладость овощей и краба постепенно растворялись на языке, а мягкая текстура определённо помогала вкусу.

А летний жар хорошо подходил охлаждающей солёности, делая это ещё более вкусным.

Она разломила обжигающе горячий багет напополам и съела его вместе с желе. Взаимодействие жара и холода обостряла сладость краба.

В следующем письме папе и маме я должна написать о том, что приготовила вкусное блюдо на обед и о том, что я хочу, чтобы они попробовали его.

Тисэ подумала о том, что у неё появился ещё один «замечательный опыт», о котором она могла рассказать своим родителям и её щёки покраснели от удовольствия.

Андо улыбалась, наблюдая за ней сквозь прищуренные глаза.

– Вы станете замечательной женой, когда вырастите, Тисэ.

– Я просто следовала рецепту из газеты. Его лёгко понять и каждый сможет с лёгкостью следовать ему. Он действительно полезен, – робко ответила девушка.

– Слава Богу, что магазин доставляет газеты каждый день. Вам действительно нравится читать их.

Тисэ не могла ответить своей настоящей причиной, что она каждый день с нетерпением ждала, что Рику доставит газету, поэтому её голос стал пронзительным, когда она ответила.

– Д-да… Отец всегда покупал четыре разных типа газет для чтения… так что я заинтересована в них…

– Это удивительный интерес.

– Спасибо…

Плечи Тисэ опустились под её покрасневшими щеками.

– Ваши родители сейчас должны быть здесь на время летних каникул, нет? Надеюсь, у них есть время приходить читать газеты и отдыхать.

Беззаботные слова Андо вызвали то, что сердце Тисэ схватили тиски и держащая ложку рука внезапно начала ощущаться каменно-холодной и неподвижной.

Я должна улыбаться.

Её щёки приложили все усилия, чтобы подчиниться её мысли.

Тисэ помогла Андо почистить столовые приборы, надела соломенную шляпу, взяла письмо и открытку, которые написала вчера и ушла на прогулку.

Она минула забор, вид стоящего по другую сторону красного почтового ящика заставил её улыбнуться. Сбоку от дороги нежно-коричневого цвета за пределами виллы росла зелёная трава, поэтому для этой прогулки она надела свои туфельки.

Небо было чистым и безоблачным, погода мечты по сравнению с ливнем днём ранее. Солнце было высоко над горизонтом, но не было таким же яростно палящим, как когда ходишь по асфальту в Токио.

Его лучи после дождя выглядели ярче, чем когда-либо.

С каждым шагом, что она делала, её платье колыхало приятным ветерком, а её волосы трепетали перед её грудью. Порывы ветра дули ей на шею и это ощущалось очень комфортно.

Виноградники и фермы мимо которых проходила Тисэ все были пейзажами, которые Тисэ обнаружила в свой первый день пребывания здесь. Она восхищённо смотрела на поля, медленно двигаясь вниз вдоль ручья.

Затем, она, наконец, достигла асфальтовой дороги. Там было несколько магазинов: универмаг, магазин риса, газетный киоск и почтовый ящик.

Тисэ просунула письмо в щель и ушла. Она будет бродить вот так вот долгое время.

Как только устала, она подошла к ближайшему дереву, чтобы отдохнуть.

А затем, она достала бутылку минеральной воды, которую купила в автомате.

Это может быть довольно неэлегантно с моей стороны…

Тисэ поглядела по сторонам, чтобы увидеть наблюдал ли за ней кто, прежде чем поднести бутылку к своим губам и сделать большой глоток. Ледяная жидкость увлажнила её горло.

Это была простая минеральная вода, тем не менее, для неё она была особенно сладкой на вкус.

Она была очень вкусной.

Она поднесла холодную бутылку к своим горячим щекам, и они тут же почувствовались лучше. Это чувствовалось комфортно.

Затем она засунула бутылку в висящую на плече тканевую сумку и снова ушла прочь.

По пути она увидела автобусную остановку. Она остановилась и посмотрела на её расписание. Был всего один автобус в час или что-то вроде того. Ранее Андо говорила, что он отвезёт её в город, где есть супермаркет и кинотеатр.

Ходит ли Рику в кино?..

И снова Тисэ думала о Рику.

Всякий раз, когда она делала это, она чувствовала, как её сердце заполняло что-то приятное и прекрасное.

Всё ещё было рано.

Если я пойду туда, где встретила Рику в первый раз, встречу ли я его снова?..

Конечно, подобные совпадения не происходили по команде.

Но в тот момент, когда Тисэ подумала об этом, она почувствовала себя в восторге. Она добралась по асфальтовой дороге до грунтовой дороги и снова прошла вдоль ручья.

Чистая речная вода просачивалась между камнями, шепча о приятной прохладе, которая заставила её практически позабыть о послеполуденном летнем жаре.

Когда она почти дошла до леса, где повстречала Рику в день, когда её соломенную шляпу унесло на самое высокое, самое массивное дерево и вдруг…

Раздался порыв ветра.

Соломенную шляпу Тисэ почти было сдуло, снова, но она сумела быстро прижать её обеими руками.

Ветер громыхал деревьями, показывая загорелого, худого юношу со взрослым выражением на лице, который, казалось, стоял перед ней.

Но как только ветер прекратился, она никого там не увидела.

Это заставило её почувствовать себя подавленной.

Но, несмотря на это, чистый солнечный свет продолжал пробираться сквозь деревья, а ветерок продолжал осторожно ласкать листья. Тисэ взглянула на дерево, где застряла шляпа, вспомнила, как однажды с его верхушки свисала белая лента и улыбнулась.

Она не спеша подошла к нему, обхватила его руками и прислонила ухо к стволу.

Она едва слышала, то что казалось текущей внутри массивного ствола водой.

Это был звук дерева.

Это дерево живое…

Конечно, это дерево запомнило тот день, когда она встретила Рику, и не только тот день и их двоих. Было много людей, которые отдыхали под его тенью или проходили мимо его ствола.

Сама Тисэ прожила едва ли пятнадцать лет, а это дерево прожило, по крайней мере, в десять раз больше. Она слушала пульс дерева, её печаль медленно утекала прочь. Она снова была спокойна.

Накануне, её мать связалась с ней.

Она напомнила Тисэ, что хоть девочка и могла поступить в колледж без нужды сдавать экзамены, Тисэ не должна была отлынивать от своей учёбы. После чего она добавила ещё одну вещь.

«Мы с твоим отцом обсуждаем некоторые вопросы. Мы будем уведомлять тебя о любых событиях».

На этой фразе она завершила звонок.

Что это было за событие? Слово заставило её сердце замёрзнуть. Родители Тисэ настаивали на том, чтобы она провела летние каникулы на вилле и у неё было чувство, что она знала, что происходит.

Но…

Закрыв глаза и обняв тёплый ствол дерева, Тисэ чувствовала, что могла заставить свою печаль быть унесённой текущей сквозь дерево водой.

Как только вернусь на виллу, я напишу ещё одно письмо.

По одному каждому из родителей.

Столько счастливыми словами наполненными удивлением.

Это хорошее место.

Оно делает меня счастливой.

Я буду счастливее, если все смогут прийти сюда.

 

 

Рику открыл пакет, содержащий два кусочка хлеба и принялся грызть еду, продолжая рисовать.

Его бескомпромиссная, отчуждённая позиция вынудила Судзуку воскликнуть.

– Никто из других мальчиков так меня не игнорировал!

И в гневе вылететь из класса рисования, подобно урагану.

Рику не обращал на это особого внимания. Он просто продолжал молча откусывать от хлеба в своей руке.

Когда Рику делал свои наброски дома, он считал питание слишком большой трудностью, поэтому просто наполнял свой желудок хлебом, как заменой надлежащей еде. С тех пор, всякий раз, как он оказывался один, он утолял свой голод хлебом.

Он не использовал ни масла, ни джема.

Его устраивало питание простыми вещами, пока они наполняли его желудок.

Его мать никогда не готовила дома и таким образом Рику был не слишком придирчив ко вкусу еды.

Судзука сказала, что Рику «всегда выглядел скучным». Но он попросту никогда не понимал понятия радости…

Радость, которую Рику ощущал, когда рисовал, казалась несколько отличающейся от той, о которой говорили его одноклассники.

Его сердце едва трогали вещи, когда он не рисовал. Возможно это было причиной того, почему он всегда выглядел скучным, как выразилась Судзука.

Но потеря контроля над эмоциями была опасной вещью и для него было лучше оставаться таким, каким он был.

В начальной школе, Рику однажды испытал возмущение.

Тогда, мальчик в его классе обливал его мать грязью в клишированной манере. Используемыми словами были противными и грубыми, но мальчик говорил правду. И это тем более взбесило Рику, его глаза сверкали пламенем ненависти.

Дикий зверь, казалось пробудился, чтобы выйти у него из-под контроля и в следующий момент он подскочил к тому однокласснику.

Рику придавил обидчика, схватил его за воротник и нанёс два-три удара по его лицу.

В один момент его одноклассник был таким нахальным, полным клеветнических, грязных слов. А в следующий, его голова была избита, а сам он лежал скорченный на полу, умоляя о пощаде. Другие мальчики, которые только что выражали презрение к Рику, тоже были напуганы и отступили.

Эти парни слабаки.

Даже спустя несколько лет, вспоминая этот инцидент теперь, Рику вспомнил, что после того как успокоился, к нему в голову пришла мысль.

Люди хрупки.

Ударь их, и они истекут кровью.

И сломаются.

Не только физически, но также эмоционально.

Захоти он избить человека и его руки с лёгкостью могли бы сделать это. Они могут даже убить.

Как только Рику осознал это, он сковал собственную душу цепью, чтобы не допустить потери контроля снова.

С тех пор, что бы кто ни говорил о его матери, Рику отвечал только молчанием. После такого долгого времени ничто не могло легко растрясти его сердце.

Горечь, боль, печаль, радость, восторг – он не чувствовал ничего из этого.

Всем, что осталось в сердце Рику, было желание рисовать. В любой момент.

Он остался один в пустом классе, рисуя и думая.

Скоро, ему придётся покинуть школьное здание и отправится в магазин, чтобы доставлять газеты.

Чтобы доставлять вечерние газеты, вернуться домой, сделать несколько набросков и отправиться спать пораньше, чтобы смочь доставлять газеты следующим утром…

Рику никогда не думал о наличии обычных родителей или желал роскошной жизни.

У него не было надежд на собственное будущее.

По правде говоря, вопрос о дальнейшем обучении также не имел для него значения.

Его единственным желанием было продолжать рисовать без каких-либо отвлекающих факторов.

Со философским взглядом, Рику проглотил последний кусок своего хлеба.

 

 

Ужин Тисэ сегодня состоял из приготовленных Андо: томатного супа, сопровождаемого сезонными овощами, большой порции картофельного пюре, рыбы Sole Meunière (5) и наконец баваруаза (6) с большим количеством мускатного винограда.

Каждое блюдо было вкусным, особенно баваруаз. С каждым кусочком рот заполняла всесторонняя сладость и была она настолько приводящей в восторг, что Тисэ с неохотой доедала его.

– Куда вы ходили сегодня?

– Я ходила к универмагу, магазину риса и газетному киоску…

На этот раз инициативу в разговоре забрала Андо. Тисэ сделала всё возможное, чтобы описать то, что увидела снаружи.

– Я чувствовала себя действительно счастливой, хотя это и была простая прогулка, – с улыбкой произнесла девушка.

Я так и не встретилась с Рику, но я ходила по многим местам. Мне действительно очень понравилось.

У неё был восхитительный день.

Она положила столовые приборы в раковину, вернулась в свою комнату на втором этаже и села за стол.

Конверт, который она достала из ящика стола, обладал освежающими летними мотивами: рыбой, арбузами и фейерверками. Один взгляд на иллюстрации приводил её в бескрайний восторг.

В этот день на столе лежали цветные ручки, и она размышляла какой цвет ей использовать.

Первое письмо дня должно было быть написано хорошей подруге из её класса. На этих летних каникулах эта одноклассница отправилась на Гавайи вместе со всей семьёй.

Буквально этим днём, Тисэ получила от неё открытку.

Открытка была с синим океаном, белым пляжем и пальмами. Аккуратным круглым почерком девушка написала, что проводила её летние каникулы с её семьёй и, что они наслаждались ими вместе.

И в самом конце письма, она добавила ещё одну строку.

П. С. Я пришлю тебе несколько сообщений!

Тисэ проверила свой почтовый ящик и действительно нашла несколько фотографий её семьи прикреплённых к сообщениям от её подруги. Вся семья была одета в гавайские рубашки и либо танцевали хулу, либо ели голубой фруктовый лёд.

Родители Юины… исправили вещи… Хорошо для тебя, Юина.

Тисэ посмотрела на фотографии, улыбаясь.

«Мои родители возможно разводятся!»

Выплакивающая свои глаза Юина сбросила эту бомбу на Тисэ в первый же день после окончания их семестровых контрольных.

Это началось, когда Тисэ увидела, что Юина выглядела взволнованной после того, как отведённые на день контрольные закончились.

– Часть с пониманием была сложной. Я тоже её не закончила, – сказала она, пытаясь утешить свою подругу.

Юина же в ответ лишь прорыдала.

– Тисэ, что мне теперь делать? У папы с мамой только что была крупная ссора и они хотят развестись.

Между словами она постоянно всхлипывала.

Деятельность клуба чайных церемоний на время контрольных была приостановлена, поэтому Тисэ и Юина направились в клубную комнату. Спросив о деталях, Тисэ вскоре узнала, из-за чего родители Юины поссорились.

В день рождения её мамы, отец Юины представил массажный стул со словами: «Ты этого хотела, верно?»

Мама Юины надеялась на какую-нибудь бижутерию известного бренда или модную сумочку, поэтому увидев это, она впала в приступ гнева.

– Ты что такое даришь своей тридцати девяти летней жене на её день рождения?! Это что значит, что я старуха, которой нужен массажный стул? Это то, чего ты хочешь! Разве не у тебя изо рта слюни потекли, когда ты увидел массажный стул в магазине электроники? Разве не ты сказал, что хочешь его? Ты просто купил его для себя!

– Что?! Разве не ты сказала, что: «Это оче-е-е-е-е-е-ень полезно» прежде чем так долго просидеть на нём? А когда я сказал, что теперь моя очередь, разве ты не сказала: «Ах, подожди, дай мне посидеть ещё немножко. А-а-а-ах…Это ра-а-а-а-ай!».

– Такого никогда не было! И куда мы поставим такую большую машину?! Эта квартира такая маленькая!

– Маленькая?! Когда мы искали дом, я сказал взять 3LDK в Хикифуне, но ты была типа: «Мы остаёмся в Хироканэ». Ты достигаешь выше своей ценности!

– Теперь ты меня винишь?! Разве ты не согласился и не сказал, что мы переедем, как тебя повысят?! Итак?! Когда тебя повысят?!

В конечном счёте, её мама неожиданно сгоряча произнесла.

– С меня хватит! Давай разведёмся!

– Хмпф! А, давай! Как только я съеду, этот дом будет ощущаться более большим! – огрызнулся в ответ отец.

– Юина, ты займёшь мамину сторону, ведь так?

– Ты пойдёшь с папой, верно, Юина?

Они оба одновременно развернулись к ошеломлённой Юине, загнав её в угол. Затем они сказали ей, что ей придётся решить, с кем она будет жить.

– Я не могу решить!

Снова прорыдала Юина.

– Юина, не волнуйся. Твои родители просто временно рассердились друг на друга. Они исправят ситуацию, как только успокоятся.

Тисэ продолжала вот так вот подбадривать Юину снова и снова.

На самом деле, утром последнего дня контрольных, Юина сияла, когда пришла в школу. Прежде чем Тисэ успела сказать доброе утро, Юина обняла её.

– Они сказали, что не будут разводиться! – доложила подруга Тисэ.

– Папа с мамой спросили меня: «Ты решила, с кем будешь жить?», а я упала на пол и закричала, что хочу, чтобы мы втроём жили вместе. Они запаниковали и извинились передо мной. И сказали, что всё-таки не собираются разводиться.

Юина счастливо сообщила, что они решили на летние каникулы вместе отправиться на Гавайи. Она продолжала легкомысленно лепетать, говоря вещи, вроде: «Слава Богу, папа с мамой поссорились»…

Похоже, семья наслаждалась жизнью на Гавайях.

И в любом случае, они просто немного поссорились.

Тисэ тихо радовалась, что родители Юины так и не развелись, но в то же время, она почувствовала слабое жало боли в своём сердце.

Родители Юины отличаются от моих.

Нежный, изящный отец и красивая, словно цветок мама, которая красила ногти в салоне раз в неделю.

Когда стояли рядом друг с другом, то они двое напоминали молодую пару, но Тисэ никогда прежде не видела, чтобы они ссорились.

Согласно её воспоминаниям, их отношения всегда были холодными. Она чувствовала, что они оба пытались не разговаривать друг с другом.

Другие родители, которых она видела: всегда улыбались, выглядели счастливыми, оставались близки друг с другом. Почему же её родители всегда хмурились и молчали?

Папа не любил маму?

Мама не любила папу?

Юная Тисэ всегда волновалась.

Вопрос того, почему её родители не любили друг друга была поистине ужасающим для маленькой девочки.

Что она должна сделать, чтобы они могли хорошо ладить?

Тисэ продолжала думать об этом. Так много, что порой её небольшая голова перегревалась. Когда она была в четвёртом классе, она купила блестящую стеклянную брошь на день рождения её мамы. Красивая старшая сестрёнка в магазине запаковала её очень красиво и напечатала на карточке имя её отца. Затем она оставила её в маминой комнате.

Её мама определённо предположила бы, что это был подарок от её отца и может быть, просто может быть, её родители начали бы хорошо ладить, как это делают другие родители. Возможно вся семья смогла бы есть вместе и счастливо наслаждаться едой. Возможно вся семья смогла бы выходить на улицу, чтобы вместе поиграть.

Тисэ уснула, полная надежды. На следующее утро, когда она пришла в гостиную, её мать дала ей красную коробку с холодным взглядом на лице.

Это была та самая маленькая коробка с брошью внутри, которую подготовила Тисэ, та, которую она купила в модном, популярном у девушек магазине. Как только Тисэ осознала это, её миниатюрное лицо застыло. Её мать заговорила голосом таким же холодным, как и её лицо.

– Эта брошь для меня слишком детская. Она должна быть у тебя, Тисэ, – сказала она.

Тисэ почувствовала, как её тело онемело от холода.

Её мама знала, что тем, кто подарил подарок была она.

Теперь, когда она подумала об этом, отец Тисэ, конечно, не выбрал бы эту дешёвую пустышку из стекла.

И, конечно, её мама не стала бы носить такую вещь.

Спустя несколько дней, Тисэ услышала редкий разговор между её родителями.

Она проснулась ночью, захотев сходить в туалет. Идя по коридору, она краем уха услышала их голоса.

В итоге, она подслушала.

– Так ты вернула брошь Тисэ?

Её отец, казалось, упрекал её мать.

Тисэ задрожала и непреднамеренно задержала дыхание, внимательно слушая.

– В каких случаях ты хочешь, чтобы я носила эту фальшивую брошь? Этот ребёнок может, по крайней мере, выглядеть мило нося её, – нетерпеливо парировала женщина.

– Как мать, ты должна была притвориться, что не заметила и счастливо принять её. Ты даже этого сделать не можешь?

– О? И какое ты имеешь право злиться? Ты никогда не ходил контролировать уроки Тисэ или посещать её спортивные фестивали. Большую часть времени ты склонен забывать, что у тебя есть дочь. Видеть, как ты сейчас пытаешься вести себя как отец смехотворно.

– Леди, вы холодны как лёд. Так ужасающе.

– И ты всегда оправдываешь себя, критикуя меня. Любой подарок на день рождения, который ты даёшь мне – уловка. Тисэ поймёт, когда вырастет. Её родители не супруги, а просто зарегистрированные незнакомцы.

Тисэ вздрогнула и тихо отошла от двери.

Она вернулась в свою комнату, забралась под одеяло и закрыла уши. Однако разговор её родителей продолжал отзываться эхом в её сознании.

С каждым повтором, сердечная область на её грудной клетке сжималась, и она боролась за дыхание, промокшая от холодного пота.

Действия Тисэ были бесполезны.

Более того, они дали обратный результат.

Её отец упрекал её мать, а её мать была в ярости от отца.

Это всё была её вина.

Это она виновата в том, что использовала имя отца, чтобы подарить маме такую дешёвую, детскую брошь.

Она никогда прежде не понимала, что мама станет носить только настоящие драгоценные камни.

Глаза Тисэ грозились наполниться слезами, но она силой воли заставила себя успокоиться с мыслью, что она не должна плакать. Она закусила край своего одеяла, изо всех сил стараясь подавить слёзы.

Если она заплачет, её глаза станут распухшими.

Если её папа увидит, что она плакала, то будет винить её маму, а та будет думать, что она проблемный ребёнок.

Верно, я не могу плакать! Я просто должна притвориться, что не слышала тех слов.

На следующий день, её родители не смотрели друг другу в глаза. Атмосфера в гостиной была тяжёлой и мрачной.

Если Тисэ тоже покажет мрачное лицо, атмосфера в семье ухудшится.

Конечно, её родители не захотят оставаться в таком доме.

Ей приходилось улыбаться и делать вид, что она ничего не знает.

И так, Тисэ поддерживала радостный фасад перед дуэтом.

Возможно её родители будут рады видеть её такой.

Юина и её родители… все так счастливо улыбаются…

Прежде, чем она осознала, рука Тисэ перестала писать. У неё на уме всё ещё было присланное Юиной фото.

По её сердцу начал ползти холод.

Какой бы радостный фасад она не поддерживала дома, родители Тисэ не улыбались.

Может всё-таки лучше… если я совсем не улыбаюсь.

Её сердце становилось всё холоднее и холоднее…

Она грустила, но не могла плакать…

Она отчаянно молилась в своём сердце, но теперь увидела, что возможно делала это неправильно.

Возможно она должна была быть такой же честной, как Юина и выплакав все глаза, честно сказать, что она всё ещё хочет, чтобы они втроём были вместе. Будут ли её родители согласны загладить вину, если бы она так сделала?

Её тело было таким же тяжёлым, как свинец. Если бы её комната была морем, то она бы опустилась на дно.

Тисэ тревожно посмотрела на открытку с рыбным мотивом. В этот момент из лежащего на столе мобильного телефона раздалась оптимистичная мелодия.

Мама!

Тисэ вспомнила сообщение, которое в прошлый день передала её мама.

«Мы будем уведомлять тебя о любых событиях».

Её прошлые плохие чувства воплощались прямо у неё на глазах. Они хотели, чтобы Тисэ была на вилле одна, потому что не хотели, чтобы она знала, что они обсуждают.

Так что это было за развитие?

Тисэ дрожащей рукой потянулась к мобильному телефону и поднесла его к уху.

– А-алло… Мама?

Прошептала она.

Возможно, это были хорошие новости.

Возможно, они помирятся и приедут на ту виллу, где пребывала Тисэ.

Прошу, прошу, пусть это будет так.

Но холодный голос сокрушил мимолётные надежды Тисэ в тот момент, когда вошёл в её уши.

– Я поговорила с тем человеком. Мы определённо разводимся. Подумай над тем, чью фамилию ты предпочла бы иметь, Тисэ.

Её щёки, рука, что держала телефон, всё мгновенно замёрзло.

Папа с мамой спросили меня: «Ты решила, с кем будешь жить?».

В сознании Тисэ возникли улыбка Юины и её радостный тон, когда она говорила о сенсации развода её родителей.

Я упала на пол и закричала, что хочу, чтобы мы втроём жили вместе. Они запаниковали и извинились передо мной. И сказали, что всё-таки не собираются разводиться.

Если бы Тисэ заплакала перед ними…

Если бы она рыдала и задыхалась, говоря, что надеется на то, что они не разведутся, что надеялась, что они втроём будут жить вместе…

Может её мама подумает о разводе ещё немного?

– Мама…

Будет ли нормально, если вы двое не разведётесь?

Это было тем, что Тисэ хотела сказать, но её горло внезапно сжалось и она не смогла вытолкать слова наружу.

Родители Юины отличаются от моих.

Неоспоримый факт жестоко наносил удары по сердцу Тисэ.

Даже если она завопит и запротестует, её мать попросту сочтёт это раздражающим.

Родители Юины были в хороших отношениях с самого начала. Но родители Тисэ были другими. Они были в плохих отношениях и никогда не нуждались в Тисэ.

В сознании девушки возникло изображение её матери. Сколько бы она ни пыталась подлизаться к своей маме, она будет неизменно награждена хмурым и холодным взглядом.

Конечно, её отец был таким же…

Тисэ затихла, а голос её матери оставался всё таким же резким, как и обычно.

– Ты теперь взрослая. Ты можешь решать самостоятельно, нет? – произнесла она.

Горло Тисэ наконец смогло вымолвить какой-то звук.

– Я-я поняла.

Столь, столь слабые слова.

– Я попрошу того человека позвонить тебе.

После этого, её мать положила трубку.

Телефон Тисэ остался у её уха, когда она рухнула на стол.

Её родители, с их отчуждёнными выражениями отвернулись друг от друга, оставив её стоять между ними.

Слабую и беспомощную.

И, наконец, по-прежнему отвернувшись друг от друга, они разошлись. Тисэ не могла ни воззвать к ним, ни задержать их. Всё, что она могла делать это бессильно смотреть, как они уходят.

Просто… Разошлись.

Я не нужна им.

Вот почему она не могла сплотить их вместе!

Они никогда её не слушали.

Была пословица: «Ребёнок – это верёвка, что связывает чувства пары». Но для этой пары она была просто бесполезным багажом…

Тисэ ощутила полное отчаянье. Она даже не могла поднять голову.

Никто не мог увидеть её, тем не менее, она не могла найти слёз, чтобы заплакать. Она была убита горем и чувствовала, что упала в самую глубокую и самую тёмную из ям.

 

 

– Ри-и-и-и-ику-у-у-у, открывай. Это я.

Стояла ночь, почти время ложиться спать, но Рику всё ещё бодрствовал. Он рисовал карандашами на обратной стороне рекламной листовки и не мог остановиться. До тех пор, пока не услышал стук из коридора вместе с плачущим голосом.

Рику поднялся и направился ко входной двери. Стук не прекращалось ни на миг, даже в то короткое время, которое требовалось ему для достижения его пункта назначения.

– Рику! Рику! Ты дома, да?! Ты и меня бросил что ли?! Хватит дурака валять! Открывай! Или я здесь помру!

Едва связный плачущий голос продолжал приставать к нему с другой стороны.

Рику отпёр и открыл дверь. На него обрушилась вонь выпивки, а затем вокруг него обвилась пара холодных рук. Это была женщина с грудью настолько большой, что та почти что вывалилась из топика, когда она прислонилась к нему.

– Этот мужик обманул меня! Он сказал, что просто развлекался! Что он жениться на молоденькой женщине с работы! Ужасно!

По горлу и ключице Рику потекли прохладные слёзы.

Рику поддержал его плачущую мать, закрыл дверь и запер её.

Его мать, мать, которую он не видел два месяца и от которой несло алкоголем, сигаретами и духами. Это был знакомый запах, запах, к которому он привык ещё с детства – запах женщины.

Мать родила Рику в юном возрасте семнадцати лет.

Она говорила, что его отец умер ещё до его рождения, но он не знал было это правдой или нет. Деревенская мельница слухов говорила, что его мать встречалась со слишком большим количеством людей, настолько большим, что никто не знал, кем был его отец.

Его дедушка по материнской линии скончался ещё, когда его мама училась в средней школе. Что касается бабушки, Рику жил с ней, но она скончалась, когда ему было всего два года. Он почти ничего о ней не помнил.

С тех самых пор, Рику проводил своё детство, находясь поочередно под опекой своей матери и в центре социальной защиты.

Наконец, он стал посещать среднюю школу и подрабатывать, доставляя газеты утром и вечером. Именно тогда он выучил все необходимые ему для самостоятельной жизни навыки, даже с уходящей на несколько дней матерью.

Кто-то может сказать, что ему было комфортнее пребывать в одиночестве.

Каждый раз, когда у его матери появлялся новый парень, она уходила, даже не беря свою связку ключей. К счастью, она ни разу не приводила тех мужчин в эту сорока летнюю квартиру.

Большинством из тех, с кем встречалась его мать были: старшими банкирами, дантистами, архитекторами и к счастью, никто из этих альфонсов никогда не избивал его.

– Рику, ты всё, что у меня осталось. Единственный, кого я действительно люблю – это ты, моя кровинушка. Все остальные чужаки.

Макияж матери был полностью испорчен её же слезами и липкое лицо втирало грязь в щёки Рику, пока она обнимала его. Рику находил это болезненным, но он не мог оттолкнуть свою мать.

Всё, что он мог сделать – это сохранять положение до тех пор, пока она не уснёт от слёз.

Рику прекрасно знал это, отказался от рисования на ночь и позволил своей матери обнимать его. Возможно завтра ему придётся вытащить своё утомлённое, лишённое сна тело на улицу, чтобы доставлять газеты, но сегодня больше ничего нельзя было сделать.

Его мать всё ещё рыдала, сопли и слёзы лились в равной мере.

Время от времени она бормотала, что любит его.

Его матери было тридцать лет, но с макияжем и модной одеждой она выглядела на все двадцать. Она была маленькой, но благословлённой изгибами и красотой. Они давали ей высокую самооценку.

Но в то же время, этому она так и не научилась, раз за разом впадая в безнадёжные отношения.

– Ты всё, что у меня осталось. Я никуда не уйду. Я останусь вместе с тобой, Рику. Теперь решено!

Она давала такое обещание каждый раз. Но, в конце концов, у неё снова появлялся новый парень и она оставляла Рику позади ещё раз, уходя из дома, не взяв ключ.

Она нуждалась в своём сыне только, когда её бросали. Каждый раз, когда у неё был роман, она даже не думала о том, что у неё есть сын.

И она даже не чувствовала вины за то, что бросала собственного ребёнка.

Вот такой вот она была женщиной.

– Я люблю тебя, Рику. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Она выражала свои чувства снова и снова.

Эти слова звучали столь несерьёзно.

Эти слова звучали столь неискренне.

Услышав их и почувствовав вонь выпивки изо рта своей матери, Рику опустил руки и лишь его пустые глаза указали на последовавшее мучение. Его конечности стали холодными, голова тяжёлой, сердце полым, как высушенная весна. Сколько бы раз его мать не клялась любить его, её слова были пустым звуком.

 

 

Я не милый ребёнок. Я не могу проронить ни слезинки…

Тисэ завершила звонок со своей мамой и повесила голову. Она убрала яркие цветные ручки обратно в пластиковый пенал.

Вот почему у меня никогда не было шанса удержать папу и маму вместе…

Внезапно, она заметила карманный нож, используемый для вскрытия писем и пристально посмотрела на него.

Сколько бы она ни плакала, её родители оставались нетронутыми.

Но…

Если она вскроет вены этим ножом…

Запаникуют ли они оба из-за этого?

Поспешат ли на эту виллу?

Тисэ не могла оторвать глаза.

Стройные, слабые кончики её пальцев медленно приближались к лимонно-жёлтому ножу.

Она раскрыла складное лезвие, сталь остро заблестела в дневном свете.

Всё это время, она могла так легко владеть им для разрезания бумаги. Но как только она увидела блестящий кончик, то испугалась и за её ушами возникли мурашки.

Тисэ приложила нож к своему запястью.

Её тело начало дрожать и с каждым ударом сердца всё сильнее.

Это не убьёт её. Всё, что это сделает… это вызовет незначительную потерю крови. Ради донесения её чувств до её родителей.

Этот выглядящий как игрушечный нож вообще не может убить.

Следовательно, всё будет в порядке. Всё что это сделает, оставит следы на её запястьях.

До тех пор, пока её родители исправят их отношения, она будет в порядке со шрамами по всему её телу!

Тисэ задержала дыхание, пока смотрела на нож и своё запястье. Она попыталась плотно приложить лезвие к синим венам.

Оно не сдвинулось с места. Сколько бы силы она не попыталась собрать.

– Я трусиха!..

Её губы дергались в тихом отчаянии.

Всё ещё держа лезвие и одетая в своё обычное платье, она легла на кровать.

Я не могу плакать.

Она продолжала повторять эту тихую мантру снова и снова, с той самой трагичной ночи, когда она подслушала холодный спор между её родителями.

Она страдала не потому что не могла плакать, но это были первые слова, что возникали в её сердце каждый раз, когда она грустила, а потому всё, что она могла делать – это не плакать.

Она была нежеланна своими родителями и никогда не любимой до безумия. Её IQ был обычным. У неё не было смелости. Её существование стоило чего-то только из-за её улыбки.

Она не хотела, чтобы люди вокруг неё чувствовали себя плохо, даже если она им никогда не нравилась. Она не хотела, чтобы они, по крайней мере, ненавидели её. Поэтому, ей приходилось продолжать улыбаться.

Она продолжала искать замечательные, радостные вещи.

Она не должна чрезмерно зависеть от других, так как превратилась бы в помеху, но она должна оставаться оптимистичной.

Её сердце болело, так мучительно. Её горло ощущалось, как будто его разрывали.

Тисэ крепко схватилась за простыню, снова и снова хрипло шепча.

– Я должна улыбаться… Улыбаться… Улыбаться!..

 

 

– Рику, почему ты выглядишь так мрачно? Ты не рад, что я вернулась?

Мать Рику схватила его за грудь, её лицо покрыто слезами, когда она спросила.

Его сердце осталось нетронутым.

Его глаза, несомненно, выглядели отстранёнными.

– Пожалуйста, Рику. Просто улыбнись… Улыбнись. Рику, почему ты не улыбаешься? Почему ты не добр ко мне?

Кончики пальцев с окрашенными в алый цвет ногтями яростно трясли его.

Но даже при этом, его сердце осталось нетронутым.

У него не было ненависти к своей матери, и он не держал на неё обид.

Если улыбки было достаточно для того, чтобы успокоить её чувства, заставить её отпустить его и сделать её послушной, он желал бы лишь сделать это.

Но он не знал, как улыбаться.

Была ли на его лице за эту короткую жизнь хоть когда-нибудь человеческая улыбка?

– Улыбнись… Рику, пожалуйста, улыбнись…

Тон его матери наполнялся всё большим мучением.

Её слова, казалось, проклинали его. Однако Рику продолжал слушать, будучи отстранённым и пустым.

Всё, что он мог делать – это гадать, почему даже когда его собственные плоть и кровь были рядом с ним, охотно выражая свою любовь к нему, он чувствовал себя так одиноко.

Он не знал, как улыбаться…

 

 

Долгая ночь, наконец, начала проясняться. Тисэ медленно поднялась.

Она уснула без одеяла. Её тело было хрупким, а голова похожей на камень.

Она не сняла свои контактные линзы, прежде чем уснуть, поэтому её глаза были абсолютно сухими, а веки распухшими.

Конечно, её глаза также были налиты кровью.

Она поднялась с постели и вытащила своё вялое тело из комнаты.

Я не могу встретиться с Рику… выглядя так.

Она была уверена в этом, даже не смотря в зеркало. Как может она позволить Рику увидеть её грязное лицо? Конечно, он был бы шокирован ею и почувствовал бы отвращение.

К тому же, время доставки Рику уже прошло.

Она зашла в ванную и умыла своё лицо леденящей водой. Её сердце ощущалось таким тяжёлым, свинцовым.

Она снова надела контактные линзы. Она не решилась посмотреть на себя в зеркало и всё время отводила глаза от стекла.

Рику… доставил газеты и сегодня?..

Газеты, которые она получала от Рику часто были такими же тёплыми, как и буханка хлеба, только что вынутая из печи.

Но сегодня, газеты должно быть уже стали холодными.

Тисэ обулась в холле и не спеша открыла дверь.

Солнце светило с другой стороны холма, словно в сторону Тисэ была выпущена мигающая стрела, заставившая её немедленно прищурить глаза.

Погода хорошая.

Конечно, она была бы счастливее, если бы не была такой не выспавшейся и такой унылой.

Но чистое утреннее небо оставило её ещё более подавленной.

Мир не заботили сожаления и отчаянье Тисэ и он продвигался как обычно.

Тисэ приблизилась к почтовому ящику, намереваясь вытащить газету.

Но когда она прикоснулась к нему то, что она увидела, ошеломило её.

Газету не принесли!

Её сердце немедленно сжалось.

Сегодня не тот день, когда они не публикуют… Так почему?

С ней произошло такое трагичное событие, всё же она не увидела газету, которую Рику должен был доставить.

Бог действительно любит морочить людям голову.

Подумала она, когда её брови начали опускаться.

Внезапно, она услышала звук велосипедных колёс.

Казалось, он приближался. Тисэ посмотрела в том направлении, ахнув.

Солнце ярко светило и длинная дорога была ослепительной. Велосипедная корзинка и багажник были заполнены газетами. Юноша приближался.

Он сжал губы и промокший от пота, продолжал крутить педали.

Тисэ широко раскрыла глаза, как если бы перед ней разворачивалось какое-то чудо, ярко окрашенное чудо. Она посмотрела на юношу…

Она посмотрела на Рику.

Всего минуту назад она думала, что её мир вот-вот будет разрушен.

Но он не был разрушен. Он был возрождён.

Рику припарковал велосипед у почтового ящика.

Он весь вспотел и выглядел более взволнованно, чем обычно.

Он легонько наклонил голову, наверное, в качестве извинения за опоздание. Затем, он достал газету из корзинки и протянул её Тисэ.

Как обычно.

Тисэ удивлённо посмотрела на Рику и приняла газету.

Она была очень тёплой.

Тёплое ощущение медленно распространялось сквозь кончики её пальцев и мгновенно охватило тяжёлое сердце Тисэ, также согревая его.

Газета была такой тёплой. Просто незначительная вещь, которая оставила Тисэ особенно радостной. Она была очень рада возможности встретиться с Рику в этот момент, чтобы получить от него газету. Она почувствовала, что её подняли вверх и прочь из тёмной пропасти.

Она думала, что больше никогда не сможет улыбнуться. Однако её губы естественным образом расцвели, её сухие глаза неожиданно увлажнились и к её щекам вернулся цвет крови.

Тисэ… расплылась в улыбке.

Она не принуждала себя к слабой демонстрации притворного счастья.

Она улыбалась от всего сердца.

Счастливой улыбкой.

Тисэ произнесла сердечную благодарность.

– Спасибо.

Рику же в ответ прищурил свои глаза так, словно смотрел прямо на солнце. Он снова развернулся к Тисэ, жёстко наклонил голову и уехал прочь.

Фигура этой спины медленно растворялась вдали. Тисэ смотрела ему вслед, крепко обнимая тёплую газету и демонстрируя добрейшую улыбку, способную растворить что угодно.

В тот день, Тисэ написала письмо Рику.

Полуденный солнечный свет освещал стол, Тисэ достала свою любимую белую открытку с прикреплённым к ней цветком, подобрала ручку очаровательного лавандового цвета и…

Рику,

Спасибо за то, что постоянно доставляешь газеты. Именно из-за твоих доставок я полюбила читать их.

В письме без указанного адреса получателя она записывала свои счастливые, сакральные чувства.

Газеты, которые ты доставлял сюда, всегда подбадривали меня, Рику.

Вчера мой мир был наполнен болью и это было действительно тёмное, одинокое место.

Но газета, которую ты доставил, снова привнесла в мой мир свет.

В тот момент, когда я получила от тебя газету, я почувствовала себя храброй и энергичной.

Поэтому, я хочу благодарить тебя снова и снова.

Спасибо, Рику.

Спасибо, что доставил тёплую газету. Правда, большое спасибо.

1.     4-кома (она же ёнкома) – формат выпуска манги по 4 кадра. Присутствует практически во всех японских изданиях, в том числе и в разделах манги в газетах;

2.     Данго – японские шарики моти на палочке обычно подаются с соусом;

3.     Окра – овощ из семейства Мальвовых;

4.     Киш – слоёный открытый пирог, являющийся блюдом французской кухни;

5.      Sole Meunière – это филе рыбы в муке, обжаренное на масле и политое сверху соусом из масла, лимона и петрушки;

6.     Баваруаз – это разновидность десертов, классической основой которых является английский крем, сливки и желатин.