— Я не злюсь, – мне просто было немного одиноко.
— Докафи-и-и.
— Я не хочу, чтобы ты извинялся. Я не скажу тебе «не умирай» и я не скажу тебе «не сражайся». Я думаю это всё лишнее. Я прощу любые твои действия, просто мои чувства не простят.
Я растянула его щёки в стороны, а затем одновременно быстро их отпустила.
Он болезненно громко прорычал и отчаянно прижался щеками к стойке.
— Я пойду с тобой.
В тот же момент, когда я сказала это, я достала Тень Полумесяца из запястья.
Либо из-за своих включившихся боевых инстинктов, либо своего боевого опыта или попросту своих инстинктов, но он отпрыгнул от приближающегося кнута.
Он разрезал воздух, задев его мех и отправив в воздух множество серебряных шерстинок, заблестевших под светом красного заката.
Я наклонила запястье назад, изменив направление кнута. Он полетел прямо на него из его слепого пятна и связал его передние лапы.
Наша битва началась и закончилась менее чем за две секунды – ба-дум – этого было достаточно для разговора.
Он извивался, пытаясь освободиться, но кнут и не двинулся с места.
— Что это?
Он принялся чесать свои уши свободными задними лапами. С учётом того как он себя вёл, казалось будто он сдался и дулся.
— Проявление насилия, оружие, используемое богами или Тень Полумесяца – выбирай любое имя, которое предпочитаешь.
Его морду заполнило замешательство. Он казался запутанным, напуганным и обрадованным. Это было как если бы его инстинкты, рациональность и опыт все вели к разным выводам…
Это было выражение, которое не очень-то подходило серебряному волку.
Я как раз собиралась сказать, что-нибудь ещё, когда закат потускнел, а моё окружение ощущалось слегка бесшумным.
Напряжение заполняло пространство между нами двумя и…
— Уа-а, мне тогда показалось, что я вот-вот умру.
Парень с банданой будучи не в состоянии прочесть настроение, красиво всё порвал.
— Я ухожу.
Я убрала кнут и откинула волосы назад, пока ждала, чтобы Широ поднялся.
— Ха, подожди, почему? Что я вообще такого тебе сделал, разве это не простая грубость? – пока он в замешательстве спрашивал это, он пытался голыми руками очистить свой фартук. Но это было безрезультатно, а его лицо за солнцезащитными очками печально скривилось.
— Может это и грубо, но для меня это не имеет значения, – кратко ответила я, голосом, ставшим настолько холодным, что буквально на мгновение он показался похожим на пик зимы.
Этот парень всегда отчитывал меня.
— Ах, подожди, мне всё ещё нужно тебе кое-что сказать. Послание от тех детей.
— Что такое?
— Они сказали «Давай снова поиграем».
— Они ладили всё так же хорошо, как и раньше?
— Ага. Клянусь своей особой чайной смесью, что так оно и было.
— Это звучит не слишком обнадёживающе, но неважно, я поверю тебе на слово, – я бросила быстрый взгляд на Широ, он кивнул.
— Скажи им, что мы с радостью поиграем с ними снова.
Он пожал плечами и поднял упавшую на землю чайную чашку.
— Эй, милашка. Я не уверен в том правильно ли мне говорить такое, но лишь для того, чтобы вставить свои пять копеек, я думаю, что ты должна сказать им это сама. Они считают тебя как старшую сестру, так что ты должна быть нежнее с этими детьми.
— Полагаю, ты прав.
Когда что-то пришло на ум, я уже развернулась, но посмотрела на него через плечо, чтобы спросить.
— Это не слишком важно, но ты случаем не знаешь девочку примерно моего возраста с одним глазом?
— Нет, не знаю. Между тобой и такой девочкой что-то произошло?
— Не совсем, просто хотела убедиться.
Я убедила Широ продвинуться, и мы покинули это место.
Я легонько сжала свою левую ладонь. Рана почти полностью зажила.
Остался лишь небольшой шрам.
«Давай встретимся вновь, когда ты освободишь себя ото всех оков, что сейчас сдерживают тебя и в буквальном смысле, прекратишь быть человеком».
Интересно, а эти дети также считаются за оковы, от которых я должна избавиться.
Если дело действительно в этом, тогда как я должна действовать?
Ба-дум – снова услышала я сердцебиение.
