Было всё ещё раннее утро, но прилавок уже был открыт.
Поднимающийся от чашки чёрного чая пар, которую я заказала, ощущался тёплым и имел нежный запах.
Но тепла проходящего через мои пальцы было недостаточно для размораживания моего сердца.
— Волнуешься о чём-нибудь? – спросил парень в бандане, смотря на меня, пока доставал банку чёрного чая.
— Просто думаю.
— О тех детишках?
Я прижала кончики пальцев к чашке, чтобы поднять и опустошить её.
— Может быть, кто знает.
Он пожал плечами и молча налил в пустую чашку ещё одну порцию.
— Ну, подумай вот о чём, если бы я случайно оказался сильнейшим, приятнейшим парнем во всём мире…
Я свела брови вместе, сощурив свои глаза и посмотрев на него, поднесла снова наполненную чашку к губам.
— Э-э… это просто вещь типа «а что, если», так что, если не согласна, просто игнорируй.
Он вымученно улыбнулся и достал из-за прилавка пару пачек шоколадного печенья, положив несколько из них на тарелку.
— Но как я и говорил… даже если это и так, это не значит, что я автоматически смог бы успокоить плачущего ребёнка. Такова реальность.
Я подняла печенье и закинула его себе в рот.
Для меня оно было слегка сладковато, но это не казалось плохим сочетанием для чёрного чая.
— Другими словами – не пытайся сделать, что-то, чего не можешь.
— Так что не никогда не имей никаких мечтаний, хах.
— Потому что это реальность. Люди не могут спасти других людей. Если даже Бог не может кого-то спасти, зачем человеку даже думать о том, чтобы пытаться?
Он пожал плечами и закусил губу с одной стороны.
Я отодвинула чашку от губ и поставила её на стол.
— Летящий по небу ястреб не может пытаться понять живущего в земле жука. Единственная вещь, которую ястреб может понять – это другой ястреб. Равно как жук понял бы другого жука. Я думаю ты приносишь Бога не в тот спор.
Он промолчал, на мгновение задумавшись о моих словах. Потом он хлопнул в ладоши и рассмеялся. Был даже момент, когда он согнулся пополам и несколько раз ударил рукой по стойке, пытаясь сказать что-то сквозь свой смех.
— В таком случае никто не сможет спасти тебя, девчушка.
— Я бы оценила возвращение на 8 из 10.
Отражение моего лица в его солнцезащитных очках выглядело холодным.
Оно не напоминало ни жука, ни цветок, а скорее было больше похоже на лёд.
— Ты не могла бы перестать смотреть на меня так холодно? Когда ты так на меня смотришь, это почти заставляет попросить тебя наступить на меня.
По его тону я не могла сказать был ли он серьёзен или смешным. И я также не могла прочесть его взгляд, поскольку он скрывался за его солнцезащитными очками.
— Кстати, что случилось с твоим волком?
Он был со мной всё это время.
Сидя в мёртвой тишине, близко к стойке, но почти отделившись от нас – настолько тихо, что было сложно сказать дышит ли он.
Его глаза были закрыты, как если бы он спал, но я знала, что он бодрствовал.
— Он о чём-то задумался?
— Он обеспокоен.
— Хмм, – я не могла понять был ли в его вопросе более глубокий смысл.
Смерть волков. Стая, которой больше не было. И чужак, который даже предателем не был.
Без места куда он мог бы вернуться. Без места куда бы он мог пойти. Вечный сирота.
— Спасибо за чай.
Я вынула сколько-то денег из кошелька и положила их на стойку.
— Девчушка, мне действительно интересно, откуда ты пришла и куда ты пойдёшь.
Я никак не ответила на это.
Я лишь развернулась и ушла. Широ следовал за мной как тень.
Пространство между нами заполняла только тишина.
В моей голове пронеслась картина двух наших гниющих трупов, погружаемых в море грязи.
