У Мике на руке красных линий не было.
– Нет? Чего нет? – удивился он.
– Да я к тому, что ты много раз ранился в этом месте.
– И царапался, и ударялся, и на дерево когда лазил, – да всякое бывало..
– Ты прям как маленький.
– В душе мне всегда десять лет! – рассмеялся он.
В тот день, после того, как случилась авария и поезд сошел с рельсов, на меня накатила неконтролируемая ненависть к самому себе. Я просыпался посреди ночи, терзаемый желанием разодрать себе грудь, и, дрожа, не мог уснуть.
Это продолжалось несколько дней.
Там, в поезде, я никого, кроме себя, не видел. Если б я тогда закричал, схватил бы кого-нибудь за руку, может быть кого-то и спас бы. Всех, конечно, невозможно, но тех мать и ребенка мог же?
Я знаю, что все эти разговоры о том, что было бы, если, бессмысленны. Поэтому я пришел сюда сегодня, чтобы больше их не вести. Однако, получается, что я ничего не могу сделать, пока не увижу эти красные линии.
Только я выпустил руку Мике, как кто-то позвал его издалека. Глянув туда, откуда доносились голоса, я увидел нескольких парней, широко махавших ему руками.
– Давай тоже к нам в футбол!
– Ага, уже несусь! – Мике храбро скинул с себя свитер и закатал оба рукава рубашки.
У него на правой руке...
– Мике!
– Ну… чего?
У него на внутренней стороне руки, ближе к мизинцу, была красная линия...
– Ты что, хочешь в футбол поиграть? А не рановато ли? Лучше не спеши!
Раньше, чем я успел сказать «не в этом дело», кто-то схватил меня сзади за плечи. Не оборачиваясь, я понял, что это Нора.
– Ну тогда пока!
Они с Норой обменялись злобными взглядами, и Мике умчался, демонстративно размахивая портфелем. Отшвырнув его в сторону, он присоединился к однокашникам, которые уже начали играть.
Нора обошел меня, провожая взглядом Мике.
– Да не хотел я играть в футбол, – сказал я.
– Тогда почему?
– Да так.
– Беспокоишься из-за Мике? – спросил он, не сводя с того глаз.
Я ничего не ответил. Будто выволакивая меня из оцепенения, Нора взял меня за руку и вывел наружу. Когда мы уселись на лестнице перед лифтом, он предупреждающе дернул меня за руку. Я решил послушно сидеть рядом с ним.
Мике передал мяч товарищу и рванул к воротам противника. Однако соперник, проскользнувший сбоку, хотел перехватить мяч, пущенный Мике. Мике прибавил скорость. Но, столкнувшись с другим соперником, попытался уйти в сторону и...
– А...
Он чуть не упал, но ему удалось выпрямиться и вернуть контроль над ситуацией. И вскоре, высвободив из тела всю энергию, ударил по мячу...
«Да что же это за сила такая?» – снова подумав о тех, кого я мог бы спасти, я повесил голову. Меня не покидало чувство, будто у меня из рук выпадают человеческие жизни.
– Если бы ты не увидел тогда, то меня и тебя сейчас бы уже не было. Так что хорошо, что ты увидел. – ответил на мои мысли Нора.
Хотя тех людей, которым я не смог помочь, было огромное количество, Нору я все-таки спас. Поэтому, на этот раз, хочу сделать что-нибудь и для Мике, который только и делает, что ранится.
– О!.. Ты видел мой блестящий удар? – подбежал к нам Мике.
Классный час вот-вот должен был начаться, игра закончилась с равным счетом.
– Это когда у тебя отняли мяч и ты чуть не рухнул?
– Что?.. Самый изящный момент!
Мике поджал губы, у него на руке все ещё была красная линия.
– Мике, а это еще кто?
– Кто?.. А, это Тама.
– Так это и есть тот хиляк Тама?
– Я слышал, у него случился приступ в его первый же день в школе.
– Так точно, он самый!
Хоть это и правда, как раз потому, что это правда, как-то бессердечно.
Один из этих двоих, высокий с каштановыми волосами, подошел и повис на моем плече:
– Зовут как?
– Сано Тамаки.
– Я из второй группы, Кузэ Аото. Зови меня Ао. А это – Хачи.
– Хачия Асахи из второй группы.
«Будем знакомы», – засмеялся Ао, обнажив кривые зубы.
Мы пошли дальше все вместе.
Ао все еще висел на моем плече, казалось, будто меня тащат:
– Не, ну Хачи дохляк, но ты еще дохлее. Весь белый, прямо как лапша.
– Дурень, с тобой если сравнивать, то все вокруг хиляки. – возразил Мике.
– Че это? Вон Нора – не хиляк. Мяса больше жрать надо, мя-са! – Ао треснул меня по спине.
И тут моя память дрогнула от пережитого когда-то шока.
Сознание выскользнуло из тела, увлекаемое странными чувствами. Что это за звук? Там, внутри моего уха?.. вода? Это же... дождь.
– Тама? – Нора поймал моё падающее тело.
Подхватив, он поддерживал меня, пока ко мне не вернулось сознание.
– И.. извини.. перестарался.. – оторопел Ао.
– Идиот! – Хачи треснул его по голове. – Бесишь, вечно не думаешь о том, что делаешь!
– Да нет, это я че-то затупил. Пойдемте уже, а то опоздаем. – произнёс я.
– Прости, – Ао уныло побрел прочь, уронив плечи.
Хачи шел рядом с ним, а Мике – позади них.
Ощущение удара в спину не проходило. Темная дорога. Капли дождя стучат по коже. И потом это ощущение удара. Свет фар приближающейся машины... это же… точно!.. тот сон, который я когда-то видел...
Как-то я слышал, что после пересадки органа память донора приходит в снах. Неужели...
Донор был убит?..
