– Тамочка!..
Удар пришёл совсем не оттуда, откуда я ожидал..
Кто-то бросился на меня, крепко схватил и мы покатились по асфальту.
Небо и земля несколько раз перевернулись, а потом остановились. Особой боли я не ощущал. Только чьё-то учащённое дыхание у моего уха и биение двух сердец.
Первое было моим.
А второе...
– По...чему?... – обратился я к нему.
Недавно пытался убить меня, а теперь спасает...
– Мике...
– Почему?!.. Это я у тебя хочу спросить! – на одном дыхании выпалил он пронзительным голосом.
– Почему именно ты?.. Если бы не ты... я бы...смог...
– Смог бы убить?
Руки Мике дрожали. Он сжимал меня всё крепче, забыв о всякой мере. Его ладонь ласково погладила меня по спине, будто желая убедиться, что со мной всё благополучно. В бешеном взаимном перестуке наших сердец, казалось, слышался бег крови по жилам. От прикосновения его ладони чувства Мике передались мне.
После того, как Мике столкнул меня с лестницы, он и сам с неё свалился. Чтоб случайно упасть по рассеянности при таких-то удачных обстоятельствах?
Никакая это не случайность.
Он нарочно упал.
– Меня можешь ненавидеть, сколько твоей душе угодно. Злишься на меня – пожалуйста. Терпеть меня не можешь – ничего, – начал я.
Глубокие чувства, которые Мике всем сердцем продолжал питать в отношении покойного брата истязали его, капля за каплей причиняя новые муки.
Не мог он забыть ни любовь к брату, ни обиду на донора, однако не нашлось в нём достаточной бессердечности для того, чтобы убить друга. И всё-таки не делать ничего – всё равно, что притвориться, что ему на брата наплевать.
Разве не так он думал?
Мике не мог предать память брата.
– Пусть я буду во всём виноват. Только будь добр, себе больше не вреди, – продолжал я.
Пытаясь ранить меня, своего друга, он в большей степени приносит в жертву себя.
– Можешь во всём винить только меня.
Ему больнее ранить другого, чем самому порезаться.
– Как человеку, который должен был уйти из этой жизни, мне, наверное, не понять чувств тех, кто должен остаться. И всё же даже сейчас я уверен: твой брат никогда не хотел бы, чтобы из-за его смерти ты стал несча...
Я не успел договорить. Мике рывком поставил меня на ноги. Мир немного покачнулся, и я снова оказался сжатым в объятиях. Через его плечо я увидел таращившихся на него Нору с Ао.
– Ты совсем чокнутый?!.. – Мике зарылся лицом в моё плечо.
Издав глубокий вздох, он перевёл дыхание.
Плечо постепено становилось горячим и мокрым.
– Думаешь, я смирюсь с тем, чтоб ты спас меня ценой своей жизни из какой-то там жалости?!. Не думаешь ни о потере, ни о выгоде, что за чудак!.. Но... как раз этого чудака в тебе, Тамочка...
Зажмурившись, я обратил к нему все свои чувства.
– ...я так люблю.
Эх.
– Спасибо тебе за тебя. Слава богу, что ты жив, – всхлипывал он.
Сердце сжалось, словно в когтях птицы.
Извернувшись, я протянул было руку, чтобы коснуться спины Мике и удивлённо распахнул глаза.
Красные лиии... исчезли.
От плеча до кончиков пальцев – всё чисто.
Но и раны на мне ни одной не было.
Не причинив мне ни малейшего вреда, красные линии внезапно исчезли.
– Так, значит, всё это было ради тебя... – заключил я.
И с лестницы он меня спихивал, и под грузовик толкал, а я всё жив.
Вот тебе и ответ, полученный после всех его страданий.
Не может он убить меня, и всё тут.
Красные линии, неизменно оборачивающиеся ранами, изменили будущее Мике. Поскольку они предназначались для Мике, кроме него никто не мог изменить будущего. Благодаря ему и моё будущее изменилось.
– Тамоч..ка...
Шиина Тооя, верно, так раскаивался в том, что невольно погубил брата Мике, что никак не мог покинуть этот мир даже после свой смерти.
Поэтому-то и появлялись красные линии.
Чтобы спасти жизнь Мике и его душу.
Значит, их уже больше не будет...
Ну раз так, то и...
– Тамочка?!.
– Тама!
– Тама!!
...Покойся с миром.
***
– Так ты... правда, согласен? – спросил он с покорным лицом.
И когда мы впервые встретились, и говоря о своей семье, и рассказывая о себе, и о почившем благодетеле, у него всегда было такое лицо.
– Да. Только.. Раз уж я сам кашу заварил, то мне, наверное, не следует так говорить, но...
Слова вымотали меня и я коснулся его руки. Сухая, как книжный лист, вся в трещинках, худосочная рука.
«Что такое?» – он ждал продолжения.
К голосу примешалось нетерпение.
Боится, что я отзову предложение, нервничает, переживает, что время вот-вот выйдет.
– А вы-то сам, согласны?
Для него-то времени уже не осталось.
И для меня. Меня?.. *
Я это, я?
Я... это...
Я.
Я...
Ч..чёртов...
– Само собой. Я Таму...
...брат...
* В японском языке местоимения 僕 и 俺 используются мужчинами для обозначения себя. Различие между ними больше ситуативное. 僕 используется в формальной речи по отношению к тем, кто по статусу выше тебя. 俺 используют друзья в разговоре друг с другом. Здесь показана ситуация, когда Тама во сне видит себя другим человеком. Тот человек называет себя 僕, «я». Но Тама в своей жизни называет себя 俺, «я». Поэтому, заметив, что называет себя другим местоимением, он усомнился в том, что ему снятся его собственные воспоминания. При переходе его сознания из мира сна в реальность, он возвращается к тому, как он сам себя называет.
