Повернувшись к влетевшей тени, я отмахнулся ведром...
– Ащ!..
Влетевшей тенью...
– Эй, опасно же!
...оказался Ао.
Он резко присел, и ведро пронеслось по воздуху. Ошеломлённый, я на какое-то время так и застыл с ведром в руке. Ао поднялся и заглянул мне в лицо. Я понемногу пришёл в себя.
– П... прости.
Кровь во всём моём теле остыла, и кончики пальцев дрожали. Ведро соскользнуло с моей руки, ударилось и с грохотом отскочило от лестницы, потом покатилось, кружась, и закончило свой танец, врезавшись в стену.
– Ао, извини, извини, извини-и-и...
Я и не думал, что он может прийти, но это конечно же, не более чем отговорка.
Что же делать?
Что это я такое делаю?
К Ао так...
– Тама, успокойся. Глянь-ка, я же не пострадал.
– Но если бы ты не увернулся, то мог бы и пострадать...
– Если б не я, то Хачи пришёл бы. И тогда сейчас ты бы уже схлопотал от него в ответ.
– Да уж лучше б я схлопотал.
Ао подобрал откатившееся ведро и поставил его в углу лестничной площадки.
Затем присел на ступеньку и похлопал рядом с собой:
– Ну, давай-ка, присядь.
Ему пришлось притянуть меня за руку, и я уселся рядом с ним.
– Лицо мертвецки бледное, а глаза краснющие. Чего так?
– Да думаю, что тот, кто бросил вазу и кто запер Нору на крыше – одно лицо. Подумал, что он наверное ждал, когда я останусь один...
– Угу. Ну а глаза-то красные, наверное, не поэтому? – спросил он по-доброму.
Я закусил губу.
– Не хочешь говорить? Если создать ситуацию, когда нельзя не сказать, разговаривать легче.
Подперев щёку рукой, он посмотрел на меня.
Не пытаясь обвинять меня, он безобидно засмеялся. Его улыбка говорила о том, что он не имеет ввиду ничего плохого.
Сделать так, чтобы мне было легче разговаривать? Мне не хотелось, чтобы это делал Ао. Да и сам Ао скорее всего тоже не хочет.
– Это из-за Норы... Нора, он...
– Угу.
– ...С этой своей чрезмерной защитой, вечно меня опекает...
– Это точно.
– Раньше мне было как-то всё равно. Я один не выживу и... понимаю, что если есть кто-то, кто тебе помогает, то это не что-то само собой разумеющееся.
– Да.
– Поэтому я не хочу причинять окружающим беспокойства сверх этого, не хочу быть помехой, вот что я думал. Вот и всё, что я думал.
Голос начинал предательски дрожать. Пытаясь скрыть это, я крепко сжал руки в замок. Прижав их ко лбу, я опустил голову, чтобы скрыть лицо.
– А теперь, проявляя доброту и вмешиваясь...
Решиться сказать прямо не получалось, слова застряли в горле. Ао не подталкивал меня, но я понял, что он ждёт слов, которые последуют. Облекать в слова свои мысли стыдно и трудно, но делать вид, что ничего не произошло, уже нельзя. Слова переполнили меня, разрывая на части, и их уже невозможно было остановить.
– Раздражает. Ненавижу это всё. Вот это вот всё, уже в печёнках сидит! Я знаю, что сам ни на что не способен. Мне стыдно, что я и думать не могу никак по-другому. Я жалок. Я себя ненавижу.
«Вот как.» – Ао кивнул, будто разговаривая с самим собой.
Краем глаза я заметил, что он потянулся рукой назад.
– Ты Норе это говорил?
– Я его упрекнул. Сказал, с меня довольно. Хотя он не виноват.
Как будто рана гноилась при каждом высказанном слове. Я испытывал отвращение к собственной низости. Почему, почему я – вот такой? Почему я не могу думать по-другому?
Почему-у-у?...
– Да ты в общем-то ничего плохого и не сделал.
Я покачал головой, отрицая слова Ао.
– Не у тебя ли я спрашивал недавно, не устаёшь ли ты от того, что о тебе слишком много пекутся? – продолжил он. – Похоже, это больно как раз потому, что ты думаешь, что беспокоятся о тебе.
Точно, он спросил у меня об этом прямо перед тем, как упала ваза.
В то время у меня такого чувства не было.
– Так ведь и у меня бывает, что я так думаю. Да и Хачи, и Мике – все иногда так думают. Поэтому я так и сказал в тот раз – не напрягает ли тебя чужая забота?
Я заметил, что смотрю на Ао. Его локти лежали не коленях, а подбородок на руках. Его взгляд был направлен не на меня, а не маленькое окошко в верхней части стены, из которого падал свет.
– Когда за тебя делают абсолютно всё и не дают тебе делать то, что ты можешь, это напрягает. Ты не единственный, кто считает себя бесполезным. Хочу быть таким, хочу быть сяким – у каждого есть свой идеал. И поэтому ты разочаровываешься в том себе, который не может стать таким.
– ...Откуда... ты знаешь?
Он посмотрел на меня и, обнажив зубы, рассмеялся. Наморщившись, он посмотрел куда-то сквозь меня.
– Со мной тоже такое было.
– Но ведь ты можешь делать всё на свете.
– С твоей точки зрения может так и есть. Но я до безобразия много знаю тех, кто может больше, чем я. Да, кстати, я же уже говорил тебе, что Хачи когда-то был весьма буйным.. На самом деле...
Ао смущённо потупился и почесал щеку.
– У меня тоже был период, когда я был не таким уж примерным.
