– Я... больше не буду... дружить с тобой, Тама.
Дружить?
Не будешь?..
– ...Понятно.
Если так лучше для тебя.
– ........
Потупившись, он сам кивнул своим словам.
Мне не нужно было видеть его лица, чтобы понять. В такие моменты он всегда делает такое лицо.
– Нора, я переживу, если ты будешь курить или драться. Хоть я и не переношу табачный дым, и пытаюсь иногда удержать тебя от драк.
–........?
В насилии ничего хорошего нет, а курение несовершеннолетним запрещено законом, но я думаю, что только по этим критериям нельзя измерять людей. Правда в том, что если уж на Нору нападают, он будет драться до последнего. Повод легко найти; те, кто нападают, думают, что он - настоящая заноза в заднице. Но, только потому, что кто-то так думает, это не значит, что я думаю так же.
– Меня не волнуют сплетни о том, почему это ты всегда со мной. Те, кто распространяет слухи, судят по обложке, а я знаю твои хорошие стороны. Как раз потому, что я тебя знаю, даже если ты будешь курить или драться, как они говорят, я могу это принять.
По лицу не поймешь, что у него на уме; редко, когда что скажет; постоянно ввязывается в драки; ему трудно сказать, о чем он думает – всё это и есть Нора.
Ни плохой ни хороший, просто Нора.
Каким бы он ни был, я кучу его сторон повидал.
Так что какие-то странные слухи или чужое мнение не может быть причиной для того, чтобы мы перестали быть вместе.
– Ты ведь заговорил о том, чтобы перестать дружить со мной, ради меня?
Решил, наверное, что рядом с ним я подвергаюсь опасности, или не хочет, чтобы сплетничали обо мне. Сам пришёл к таким выводам, меня ни о чем не спросив.
Тоже мне герой.
Однако...
– Если ты так сильно страдаешь из-за того, что иногда причиняешь мне беспокойство, тогда, наверное, ничего не поделаешь. Так что, если ты хочешь перестать дружить, то... ладно.
Взгляд Норы растерянно блуждал как у ребенка, который отбился от матери и не может её найти.
Он хотел было что-то сказать, но тут же закрыл рот.
– Я...
Он решил не сдаваться в попытке высказаться.
– Не смогу точно объяснить. Не умею говорить интересно и весело, как Мике и Ао. Не могу быть опорой, как Хачи для Ао. Не могу заботиться, как Ватару. Не могу, как Цукаса, помогать тебе в больнице.
Пока он старательно подбирал слова, вычерпывая свои чувства, я только слушал, боясь помешать. Я не хотел ни отрицать, ни подтверждать, ни препятствовать его потоку мыслей.
– Я только и могу, что быть рядом. Только это. Я могу сказать только так.
– Только так?
– Я очень рад дружить с тобой. То есть, я без тебя не могу.
Из него рвались наружу чувства, которые он не мог привести в порядок.
– Но, если мы будем вместе, у тебя будут проблемы... Так что я подумал, что... без меня тебе будет лучше...
Нора, так ты всё время пытался сказать мне это своим отношением? Не ища личной выгоды, всегда меня выручал. Так долго, изо дня в день, изо всех сил старался мне это передать.
– Мне друг и семья нужны не для того, чтобы от них что-то получать. Ну разве что от старшего брата иногда требуется, чтобы он побыл доктором.
– ........
– Ни от тебя, ни от Ватару ничего не жду, однако вы постоянно меня спасаете. Интересно, что ты, в отличие от того, что сам о себе думаешь, всегда для меня опора. Так что...
Я от него много чего получаю. Все время только получаю. Но нынешний я ничего не могу дать ему в ответ.
– Нора, пойдём в класс. Вместе.
Я буду отдавать ему понемногу.
Но это будет не так-то просто, потому что, как только вернёшь часть, сразу получишь что-то снова. Но даже если несколько лет, несколько десятков лет потребуется, всё равно верну.
Но до того дня, когда смогу отдать долг, хочу, чтобы мы оставались друзьями.
Если только ты скажешь да.
– Угу.
Нора простодушно кивнул и мне показалось, что его губы улыбнулись шире обычного.
Развернувшись на пятках, я направился в класс.
Я почувствовал, что Нора, как всегда, идёт за мной и где-то в глубине души успокоился.
– О, Нора-а-а!... И Тамочка!
Не успел я оглянуться, как Мике повис на плече у Норы и оказался рядом со мной. Его заколотая булавкой чёлка задорно подпрыгивала.
– Утречка.
– Ой, а что это? Нора не в духе, что ль? Что-то между вами было?..
– ...Ничего, – буркнул Нора.
– Да ла-а-адно, вот сейчас, кажется, немного повеселе-ел...Ну что, что? Может, скажешь?..
Видимо, ему стало жарко, так что он снял пиджак и стал закатывать рукава парки и рубашки. На его правой руке ещё не до конца зажил тот самый порез, но на левой ни ран, ни красных линий заметно не было.
Он такой же, как всегда.
Во время урока по математике, я то и дело прислушивался, но вроде как никто не судачил о нас. Должно быть, сплетни быстро устаревают.
Урок закончился без происшествий, и я в сопровождении Норы и Мике направился к выходу.
В обувном шкафчике на моих туфлях лежал листок черной бумаги.
В письме говорилось:
«Тот, кто получил это письмо, станет несчастным.»
