– Извини, что отвлёк и тебе пришлось везти меня.
Прошло несколько дней с момента аварии. Сегодня – начало занятий в школе. От дома до школы на электричке минут 40, но мне не очень-то хотелось ехать на поезде.
– Глупый, да что ты такое говоришь? Я же сказал, просто попроси.
В зеркале заднего вида я увидел, как Ватару засмеялся, ведя машину.
Стоило мне закрыть глаза, в памяти всплывали пылающие ослепительным светом красные линии, которые я видел в вагоне. Мне никак не удавалось избавиться от этого видения. Наверняка я увижу их снова. Это предчувствие переходило в убежденность. Я понял, что мне не особо хочется идти в места скопления людей, вроде школы, да и, честно говоря, вообще выходить из дома.
Пока я разглядывал склонившиеся под тяжестью цветов ветвистые деревья сакуры, машина плавно остановилась.
– Ну, береги себя. Если что, сразу звони. И домой сам не иди, я за тобой заеду.
Я утвердительно кивнул, выходя из машины. Школьники, идущие по дороге к школе, разом уставились на меня. Все были в такой же, как и у меня, форме, но я почти никого из них не мог узнать. Сегодня я иду в третий класс старшей школы. Здание школы, возвышаясь надо всем, казалось каким-то безучастным. Не то, чтобы мне было трудно туда идти, просто я больше привык ходить в больницу, чем в школу. Как-то не весело. Проводив глазами машину Ватару, я нырнул в школьные ворота.
– Тама.
Обернувшись, я понял, что голос принадлежал заспанному Норе.
– Как это ты явился в такую рань, мастер опозданий?
Мы посмотрели на огромные школьные часы, до классного часа оставалось еще больше тридцати минут. Видимо, Нора изо всех сил старался одолеть свою сонливость – его и без того суровый взгляд приобрел какую-то незнакомую мне мрачность. Вместе мы направились к лифту. Шедшие впереди ребята невольно расступались, освобождая дорогу.
– 10 заповедей Моисея. – Услышав бормотание Норы, я втянул голову в плечи.
Те, кто пропустил нас вперед, должно быть, мои знакомые одногодки. Не то, чтобы я совсем не мог вспомнить их лица, в памяти еще что-то оставалось. Интересно, сколько раз мы встречались?
То ли глаза Норы были более злобными, чем обычно, то ли остерегались меня, но никто не спешил к нам со всех ног. Я чувствовал себя неуютно под неловкими взглядами и поспешил к шкафчику для обуви. Три года класс не меняется, поэтому я буду в той же первой группе, в которой был в прошлом году. Вот шкафчик первой группы третьего года...
– Мике!
Мике как раз переобувался.
–О-о-о... Да это же Тама! И Нора тоже!
– Что это еще за «О-о-о...»? Даже проведать меня не пришел, бессердечный ты человек.
– Прости-прости. Я тут немного замотался... Так тяжело быть популярным.
– Кто это тут популярный? – Нора склонил голову набок в искреннем удивлении.
Поджав губы, Мике толкнул его.
– Скажи лучше, что хочешь быть популярным, – поправил Нора. – Ты ведь в последнее время, кажется, искал работу в транспортной компании. Потому что типа на парней-курьеров большой спрос. Так ведь?
– Так ты подрабатываешь? – спросил я.
– Ну да, думал, если летом получу права, то найду подработку, но школьников не берут работать водителями. Только на сортировку или в офис администратором. Никакого смысла. А ты, как здоровье?
– Вполне себе, чтобы прийти на церемонию открытия. Правда, после церемонии на занятия не пойду, надо сразу домой идти…
Сегодня начинаются самые настоящие занятия, но моих сил еще недостаточно для полной нагрузки. Сначала мне разрешили приезжать на некоторое время несколько дней в неделю, заниматься в разумных пределах. Хотя мое тело уже и приняло новый орган, требуется время для восстановления после длительной борьбы с болезнью. Как бы я ни старался, не смогу посещать все занятия, и, чтобы восполнить пробелы, мне решили давать специальные задания. Я и в нынешний класс смог перейти благодаря этому. Содержание и количество заданий были определены, исходя из моего физического состояния. Однако, я чувствовал себя неловко из-за особого отношения ко мне. Так что теперь ничего не остается, кроме как самому стараться.
– Вот оно что… Но здорово же, что ты все-таки пришел. Ну, я вперед пойду.
«До скорого», - помахал Мике нам с Норой.
Я схватил его за руку, Мике захлопал глазами.
Глядя по очереди то на свою руку, то на мое лицо, он никак не мог решить, то ли смеяться, то ли быть в замешательстве, в конце концов ухмыльнулся:
– Что такое? Ты так сильно по мне скучал?
Пока он расплывался в улыбке, я по очереди отвернул рукава куртки, свитера и рубашки на его левой руке.
– Эй, постой...
Хоть и возмущаясь вслух, он не сильно обиделся. Деланно изогнувшись, он изрек: «Ну это уже домогательство».
Как и сказал Нора, рана у Мике была возле локтя. Длиной почти в указательный палец, она уже почти зажила. Там оставался едва заметный рубец, по которому нельзя было определить, насколько серьезной была рана. Я прищурился, глядя на припухлость на коже, и быстро пробежался глазами по всей его руке.
На левой руке Мике красных линий не было.
