Миё смотрела на вишнёвое дерево. Стоял тёплый весенний день, и единственное вишнёвое дерево во внутреннем дворе особняка Саймори пышно цвело бледно-розовыми цветами.

Это был очередной сон, но не из тех кошмаров, что мучили её из ночи в ночь. Она поняла, что это дерево было срублено очень давно. Его посадили, когда её мать, Суми Усуба, вышла замуж за Синъити Саймори, и оно засохло через год после её смерти. Однако, поскольку эта сцена относится к тем временам, когда семья Миё ещё нормально к ней относилась, этот сон не был плохим. Но в этот раз было ещё одно отличие от обычных видений – в кошмарах она заново переживала свои собственные воспоминания, но девушка не могла вспомнить, когда видела цветущую сакуру. Оно погибло, когда ей было всего три или четыре года, что было совершенно очевидно.

Во сне она рассеянно смотрела на дерево, как вдруг заметила, что рядом с ним кто-то стоит. Она сразу же поняла, кто это.

Мама...

У неё были красивые, длинные, блестящие чёрные волосы, и она была одета в бледно-розовое кимоно. Миё рассказывали, что это любимое кимоно матери, и она очень дорожила им, пока мачеха не отобрала его у неё.

Суми выглядела невероятно хрупкой, словно в любой момент могла угаснуть. Её кимоно так идеально подходило к цвету сакуры, что она сама была похожа на сакуру.

Миё помнила свою мать лишь смутно, нечётко, но она была уверена, что это именно она. Стоявшей перед ней женщине было почти столько же лет, сколько и Миё, поэтому называть её "мамой" было как-то странно.

Хорошо очерченные губы Суми шевельнулись. Она смотрела на Миё, пытаясь что-то сказать ей, но девушка была слишком далеко, чтобы расслышать её слова.

– Что?..

Как ни старалась Миё, она не приближалась к матери, поэтому так и не смогла её услышать.

– Мама...

– Что ты пытаешься мне сказать?

Суми, казалось, что-то быстро говорила, но ничего из этого не доносилось до ушей Миё. В следующее мгновение внезапный порыв ветра поднял в воздух шквал лепестков цветущей сакуры, отчего Миё закрыла глаза, а её волосы разметались по лицу.

– Нет, Синъити, пожалуйста, подожди!

Отчаянный крик, который она смутно припоминала, принадлежал, должно быть, её матери. Она не могла его объяснить. Тем не менее, девушка поняла, что эта сцена действительно имела место в прошлом.

– Ты ошибаешься насчет неё!

– В чём я ошибаюсь, Суми?

На этот раз она услышала голос отца.

– Миё... Она...

– Она без Дара. Это факт.

Её отец возмущенно кричал, что Миё ни разу не проявила способности чувствовать гротески. Миё не понаслышке знала, что дети, обладающие духовным зрением, чувствуют сверхъестественных существ уже в младенчестве. Поначалу они лишь изредка замечали их, а иногда и вовсе ничего не видели. К пяти годам их "духовное зрение" полностью развивалось, и они могли постоянно замечать гротескные существа. Именно тогда их способности признавались окончательно.

Однако иногда зарождающееся в ребёнке понимание сверхъестественного затухает, и он так и не обретает духовное зрение. Это может случиться, поскольку маленькие дети от природы более чувствительны к потустороннему. Поэтому, если в раннем возрасте ребёнок был совершенно слеп к гротескам, это было верным признаком того, что он бездарен. Исключения из этого правила встречались крайне редко. Большинство родителей в этот момент теряли надежду и считали, что у их ребёнка просто нет особых способностей.

Если то, что Миё видела во сне, произошло на самом деле, это означало, что отец отвернулся от неё ещё при жизни матери.

– Пожалуйста, не отвергайте свою дочь.

– Если бы она родилась в семье простолюдинов, её бы любили. Но для дома Саймори она просто позор.

Холодно сказал отец.

Миё рассказывали о доброте отца к ней, когда она была маленькой, но теперь девушка понимала, что это было не из любви. Его нежность была вызвана тем, что она была ещё ребёнком. Естественно, он испытывал горькое уныние, когда ребёнок от женщины, на которой он был вынужден жениться, несмотря на его любовь к другой, не оправдал семейных ожиданий и не унаследовал дар.

Она услышала, как отец уходит. Её мать, которую он, по всей видимости, оставил, тихо произнесла дрожащим голосом.

– Прости меня, Миё. Прости меня за то, что я была такой непутевой матерью.

Миё хотела извиниться перед ней. Ведь это она виновата в том, что у неё нет талантов, что она приносит одни несчастья.

– Но не волнуйся, моя милая девочка. Всего через несколько лет ты...

А? Голос в голове внезапно прервался. Во сне Миё открыла глаза. Вишнёвое дерево стояло на прежнем месте, но её матери нигде не было. Что же произойдет через несколько лет? Что пыталась сказать ей мать? Может быть, она всё ещё надеялась, что Миё в будущем обретёт способность видеть духом? Миё покидала изысканный мир грёз с вопросами, на которые не могла найти ответа.

Через открытую раздвижную дверь в комнату проникал яркий утренний свет и приятный ветерок. Миё сидела перед зеркалом, расчёсывая волосы с большей тщательностью, чем обычно. Может быть, в этом и не было особого смысла, поскольку дешёвая расчёска уже лишилась нескольких зубцов, но она надеялась, что, уделив ей больше времени, добьется лучших результатов. После того как она расчёсывала волосы в два раза дольше, чем обычно, она заметила, что волосы действительно приобрели глянцевый блеск.

Мама была такой красивой... Во сне у неё были прекрасные волосы, прямые и блестящие. Интересно, может быть, и у неё будут такие же волосы, если она будет лучше за ними ухаживать... Девушка осмотрела прядь, зажатую между пальцами, и вздохнула. Это было маловероятно.

Волосы были повреждены, а нарядное кимоно, в котором она приехала, ей не шло. Чем больше она смотрела в зеркало на несоответствие между собой и своим нарядом, тем больше отчаивалась в том, что ей предстоит встреча с Киёкой.

– Госпожа Миё, можно войти?

– Да, входите.

Юриэ вошла в комнату, странно радостная.

– Какая Вы красивая.

– Вы слишком добры.

– Не хотите накраситься?

Миё замерла. Накраситься? Киёка, конечно, ожидал, что она накрасится, но у неё ничего не было.

–Я... я не очень хорошо умею это делать...

– Тогда я с удовольствием помогу вам с этим.

– Но у меня... у меня нет косметики.

Миё бросила на Юриэ нервный взгляд, но увидела, что улыбка старушки только расширилась.

– Не волнуйся. Смотри, я принесла тебе набор для макияжа.

Только тут Миё заметила, что Юриэ держит в руках нечто похожее на шкатулку. Должно быть, она заметила, что у меня не так уж много своих вещей. В домике с небольшим количеством жильцов долго ничего не спрячешь. От мысли, что Киёка тоже может об этом знать, ей стало так стыдно, что захотелось исчезнуть.

– Не могли бы Вы посмотреть в ту сторону?

Пока Миё предавалась тревожным размышлениям, Юриэ энергично готовила различные средства для макияжа. Сначала она слегка припудрила лицо Миё, затем подвела контур бровей, а напоследок выбрала нежный оттенок красной помады.

– Ну вот, всё готово.

В этот момент из-за двери послышался ещё один голос.

– Я бы хотел поскорее уйти.

– Да, уже иду! Юриэ, спасибо тебе большое.

– С удовольствием. Надеюсь, Вам понравится ваша прогулка.

Миё поспешила выйти из комнаты, не проверив в зеркале свой макияж. Киёка ждал её в коридоре, одетый в тёмно-синее кимоно с некрашеным хаори.

– Мне так жаль... эм, я имею в виду, спасибо, что подождали меня.

– Я только что приехал. Извини, что поторопил тебя. Мы можем идти?

– Да. 

Это была её первая прогулка с Киёкой. Она взяла себя в руки и последовала за ним.

– Так... куда мы сегодня поедём?

Она уже сидела в машине, направляясь в сторону города, когда поняла, что он не сказал ей, куда хочет её отвезти.

– Ах, да, я забыл тебе сказать. Сначала нам нужно заехать ко мне на работу.

– Работу?!

Его рабочее место?!

Он вёз её в штаб-квартиру Императорской армии? Она никогда не видела её сама, но, судя по тому, что девушка о ней знала, это была огромная база со всевозможными военными объектами, внушительная и хорошо охраняемая. Так как она не подготовилась к посещению, то от волнения у неё начали дрожать руки.

– Не смотри на меня так. Мы не пойдем на военную базу.

Он криво улыбнулся. Несмотря на то, что мужчина был сосредоточен на дороге, он почувствовал её ужас.

– Но... разве Вы не там работаете?

– Не все военные работают на главной базе. Она находится немного дальше, но в городе есть много небольших станций. Специальное подразделение по борьбе с гротесками во многом отличается от других вооруженных сил, поэтому наша станция находится в городе, а не на базе. Это небольшое место – нет необходимости быть такой напряженной.

Даже Миё, не имея формального образования, слышала о Специальном подразделении по борьбе с гротеском и знала, что в его состав входят офицеры, обладающие духовным зрением или другими сверхъестественными способностями. Таких людей было трудно найти, и поэтому подразделение было довольно малочисленным. Их станция тоже не будет перегружена. Она облегченно вздохнула.

– Кроме того, мы едем туда только для того, чтобы я мог припарковать машину. Оставаться мы не будем, так что, скорее всего, Вы даже не встретите никого из моих подчиненных.

– Понятно.  

Автомобили появились в этой стране совсем недавно. Хотя они могли преодолевать большие расстояния за короткое время, их недостатком было отсутствие парковочных мест. В столице нельзя было припарковаться где попало.

Миё и Киёка болтали без умолку, пока не показалась первая остановка. Охранник на входе пропустил их без вопросов, когда Киёка высунул голову из окна. Как командиру, ему не нужно было предъявлять никаких документов.

Похоже на здание школы.

Здание, служившее штаб-квартирой Специального подразделения по борьбе с гротесками, имело западное архитектурное влияние. И размерами, и формой оно напоминало начальную школу, в которой учился Миё, и очень хорошо вписывалось в городской пейзаж столицы. Тренировочные площадки тоже напомнили Миё её школу, только вместо детей на свежем воздухе занимались солдаты в форме.

– Ладно, пошли.

Припарковав машину на территории, Киёка и Миё направились к главным воротам.

– А, это командир? 

Раздался голос сзади.

Киёка не слишком обрадовался, увидев молодого офицера.

– Годо...

– Я думал, Вы сегодня не на службе?

– Да. Я просто пришёл сюда, чтобы припарковать машину.

– Тогда понятно.

Годо производил впечатление беззаботного и, может быть, даже немного поверхностного человека. Когда он расслабил плечи, улыбка озарила его мягкие черты лица. Затем он взглянул на Миё, которая испуганно отпрянула на полшага назад.

– А это кто? Кто ты?

– Она со мной. Это всё, что тебе нужно знать.

Киёка бесцеремонно оборвал его, но Годо, видимо, уже привык к этому, потому что лишь пожал плечами, не обращая внимания.

– Хорошо, я оставлю это. Не забудьте завтра прийти на работу, командир.

– Как будто я когда-нибудь это сделаю. Ты должен вернуться на свой пост, Годо. Уверен, у тебя есть дела поважнее. 

– Будет, будет. Я оставлю Вас, сэр. До скорого.

Миё не была уверена в правильности этикета, но кивнула ему, когда он уходил.

– Это был мой помощник, Годо. Хотите верьте, хотите нет, но он умеет пользоваться дарами.

– О...

– Не то чтобы он очень хотел работать…

Сурово добавил Киёка, явно раздосадованный легкомысленным отношением своего подчиненного.

По дороге к воротам они больше никого не встретили. Машина до этого отгораживала их от городской суеты, которая теперь поглотила их, как только они оказались на улице. Здесь за пространство ожесточенно боролись японская и западная эстетика. Под высокими современными зданиями шумные улицы были заполнены людьми. К своему удивлению, Миё почувствовала себя бодрой в этой уникальной городской атмосфере, которую она не испытывала уже очень давно.

– Ты хочешь куда-нибудь пойти?

– А?

Ей и в голову не приходило, что у неё есть выбор, поэтому она замялась.

– Есть магазины, которые ты хотела бы посетить?

– Н-нет, не очень.  

Она полагала, что просто составит ему компанию. К тому же, девушка так долго не имела возможности чего-то хотеть, что не могла придумать что-то по своей прихоти. Выражение лица Киёки смягчилось, когда он заметил её реакцию, а затем он слегка захихикал. Потусторонняя красота его улыбки мгновенно заворожила её.

– В таком случае, может быть, Вы будете сопровождать меня в моих делах?

– Да, с удовольствием.

Была поздняя весна, лето не за горами. Солнечная, но мягкая погода идеально подходила для прогулки. Миё давно не ощущала свежести, и на всё вокруг смотрела с широко открытыми глазами. Люди в ярких нарядах, проезжающие мимо трамваи, специализированные магазины, диковинные здания. Киёка то и дело оглядывался на неё через плечо, похоже, пребывая в хорошем настроении.

– Тебе нравится город?

– А? О, мне очень жаль...

Она была потрясена, когда он отметил, как откровенно завораживают её достопримечательности.

Это на него она должна была обращать внимание. Как деревенский увалень... Стыд! Я не могу смотреть ему в глаза... Она всю жизнь прожила в этом городе, а вела себя так, словно только что приехала. Её поведение, должно быть, смутило его.

– Не стоит. Наслаждайтесь достопримечательностями на своё усмотрение. Я не буду Вас за это отчитывать, как и все остальные.

– Но...

Как он мог это сказать? Когда он гулял с такой женщиной, как она, на него наверняка смотрели с недоверием и насмешкой. Когда она опустила голову в сомнении, то почувствовала его большую руку на своей голове.

– Не беспокойся обо мне. В конце концов, это я тебя пригласил. Правда?

– Да...

Его прикосновение, выражение лица и тон были очень мягкими, но каким-то образом передавали абсолютную власть. Миё кивнула.

– Только постарайся не отстать и не заблудиться.

 Предупредил Киёка. 

– Я буду осторожна.

– Хорошо.

Он шёл очень медленно, как она поняла, и ради неё подстроился под такой темп. Непривыкшая к такой доброте, она почувствовала, что на глаза навернулись слёзы. Почему люди называют его безжалостным и жестоким? Он был таким заботливым. Если бы она только подходила ему – тогда бы девушка захотела остаться с ним навсегда. Но, конечно, она ничего не стоила. Чувство ненависти к себе закралось в её сердце.

– И вот мы здесь.

Они остановились у большого магазина кимоно. Судя по стилю вывески и фасада, он имел давнюю историю и торговал элитной одеждой. Они вошли внутрь. Помещение магазина было выстлано татами. На вешалках были выставлены потрясающие кимоно с длинными рукавами, а на полках лежали тюки тканей ярких расцветок, видимо, для лета.

Миё впервые попала к продавцу кимоно, и она была потрясена.

– Он такой большое...

– "Судзусима" - это семейный магазин кимоно на протяжении многих поколений. Я слышал, что они даже шьют кимоно для императора.

– Это невероятно…  

Бесхитростно пробормотала она, ошеломлённая.

Потом она вдруг стала стесняться того, что на ней надето, и от этого ей стало ещё более не по себе. Хотя она не была одета особенно плохо, здесь, в этом высококлассном магазине, она бросалась в глаза. Больше всего бросался в глаза цвет её кимоно, который не сочетался с узором. Вероятно, отец выбрал его наугад. Хотя это и не была дешёвая тряпка, но и качественным кимоно его назвать было нельзя.

– Добро пожаловать, господин Кудо.

– Как всегда, очень приятно.

Элегантная пожилая женщина, предположительно владелица магазина, приветствовала Киёку вежливым поклоном. Несмотря на скромный вид, она была очень стильной и яркой.  

– Господин, надеюсь, Вы не возражаете, если я сразу перейду к делу. Я подобрала для Вас несколько предметов, которые Вы просили рассмотреть. Будьте добры, пройдите сюда.

– Очень хорошо.

Итак, он покупал новое кимоно. Она не была уверена, что должна следовать за ним, поэтому осталась на месте. Продавщица заметила это и подошла, улыбаясь.

– Госпожа, позвольте мне показать Вам всё вокруг.

– Спасибо... Я только посмотрю, пока жду Вас, господин Кудо.

Тихо сказала Миё.   

– Не торопись. Если что-нибудь приглянется, дайте мне знать, и мы купим это перед уходом.

Ответил Киёка и скрылся в глубине магазина.

– Я никогда не смогу быть такой самонадеянной...

Всё в этом магазине выглядело ужасно дорогим, и она не могла представить себе, что будет приставать к Киёке с просьбой купить ей что-нибудь подобное. Точнее, она не смогла бы заставить себя попросить его о каком-либо подарке, независимо от его цены. Остро осознавая, что ей здесь не место, она вздохнула, но всё же позволила продавцу показать ей товары магазина, чтобы скоротать время.