Как только Е Цзюгэ вернулась в павильон Цилинь, няня Цинь поспешно подошла к ней и сказала: – О нет, Старшая мисс, Старый Мастер отменил арест Второй мисс.
– Угу, - Е Цзюгэ кивнула, села и начала пить чай.
– Вы не удивлены? - выражение лица няни Цинь было растерянным. Когда эта новость вышла наружу, то все в резиденции Е испытали потрясение.
– Чему тут удивляться?
Е Цзюгэ рассказала ей о том, как Старый Мастер клана Су вернулся из Духовного Убежища и приказал, чтобы Су Юйфэн вернули в клан Су. Е Юй Сюань собирался выслужиться перед своим тестем, который к тому же был Духовным Учителем, поэтому не удивительно, что он освободил Е Шаньшань.
– Старый Мастер клана Су действительно старый дурак. Не могу поверить, что у него хватило наглости вернуть свою дочь домой после того, как она повела себя хуже собаки и свиньи. На его месте я бы заперла Су Юйфэн в клетке для свиней и утопила, - злобно сказала няня Цинь.
– Я слышала, что Старый Мастер клана Су защищает свою семью, даже если они неправы. Прикажи слугам вести себя более послушно, и чтобы они не покидали резиденцию, если в этом нет острой нужды, - Е Цзюгэ беспокоилась, что ее бесстыдный подонок-отец, Е Юй Сюань, использует слуг из павильона Цилинь, чтобы завоевать расположение своего тестя.
– Старшая мисс, будьте уверены, они знают, что делать.
Служанки в павильоне Цилинь, обученные няней Цинь, были с более обостренным чувством к передвижению клана Е, нежели чем кролики. Когда они стали свидетелями освобождения Второй мисс, то стали вести себя покладистей перепела, и им приходилось делать крюк, проходя мимо главной резиденции.
– Они пострадали только потому, что следовали за мной. Позже выдай каждой по красному конверту, чтобы помочь им оправиться от шока.
Е Цзюгэ ничего не могла с этим поделать. Е Юй Сюань и Су Юйфэн не осмеливались действовать против нее, поэтому они могут начать избавляться от окружающих ее людей. Слуги ее двора, должно быть, каждый день пребывали в страхе и от этого сильно страдали.
– Какие страдания? Возможность служить Старшей мисс - это благословение, которое они накопили в своих предыдущих жизнях.
Слова няни Цинь не были преувеличением. В резиденции Е никто не обращался со своими слугами так хорошо, как Е Цзюгэ. Старый Мастер и Мадам часто пугали их до полусмерти, Е Цзюгэ всегда вовремя приходила на помощь, поэтому они очень любили ее. По сравнению с другими хозяевами, которые часто ругали и избивали своих слуг, используя их в качестве козлов отпущения, Е Цзюгэ практически была реинкарнацией Будды. Именно этот страх позволил слугам из павильона Цилинь объединиться еще больше. Кроме того, Е Цзюгэ была щедрой, как в плане заработной платы, так и в плане вознаграждений.
– Няня Цинь, не будь такой строгой с ними, - Е Цзюгэ всегда была занята, и кроме Чжэнь Чжу, которая является ее личной служанкой, она не могла так много общаться с другими слугами.
По мнению няни Цинь, горничных все еще нужно как следует обучить.
– Старшая мисс, вам не нужно беспокоиться, я хорошо в этом осведомлена, - няня Цинь недавно обнаружила, что две молодые служанки были хорошо подготовлены. Она хотела тщательно обучить их, чтобы в будущем они стали служить Старшей мисс. Раз таково желание няни Цинь, Е Цзюгэ могли лишь только позволить ей делать то, что она хотела.
В течение следующих нескольких дней Е Цзюгэ заперлась в алхимической комнате и начала изготовление пилюли детоксикации для наложницы Си. Метод обработки Духовной травы Тысячи нитей был весьма непрост. Прежде чем смыть внешний мембранный слой, ее нужно погрузить в росу на ночь. После промывания следует удалить грязные и тонкие нити внутри, а уже потом траву можно использовать для изготовления пилюли.
Е Цзюгэ потратила почти полдня на обработку травы Тысяча нитей. Как раз в тот момент, когда она была готова достать пилюлю, она вспомнила о маленьком бронзовом котле - подарке черной жирной крысы. Она вдруг задалась вопросом, какие будут последствия от использования этого котла на пилюлях.
Девушка достала маленький бронзовый котел, покрытый пепельно-серой пылью. Что бы она не делала, ржавчину с котла невозможно было удалить, он выглядел грязным и поврежденным. Если бы вдруг кто увидел, что она использует такой котел для производства таблеток, то, скорее всего, даже не осмелился употребить ее таблетки.
Е Цзюгэ не решилась использовать траву Тысячи нитей в качестве тестируемого продукта. Вместо этого она взяла немного ложного женьшеня, борнеола, траву, устраняющую застой крови, желчь белой коровы, диоскорею, китайский ямс, галанговый корень и герань, чтобы приготовить традиционный гемостатический препарат. После того, как она влила немного Духовной Силы в маленький бронзовый котел, он медленно начал расширяться, как старый вол, запряженный в поломанную телегу*. Е Цзюгэ почти заснула к тому времени, когда маленький котел, наконец, вырос до нормального размера. У нее было плохое предчувствие по этому поводу, но все еще сохранился проблеск надежды. Она положила все лекарственные материалы в бронзовый котел, чтобы начать переработку.
*老牛拉破车 - двигаться черепашьими темпами; работать через пень колоду.
Огонь, который Е Цзюгэ использовала в алхимической комнате, был всего лишь обычным пламенем. Если бы она использовала свою алхимическую печь для производства таблеток, это заняло бы примерно столько же времени, сколько нужно, чтобы заварить чашку чая. Однако маленький бронзовый котел был плохим проводником тепла, и лекарственные ингредиенты не перерабатывались даже по истечению долгого времени.
Е Цзюгэ мрачно посмотрела на черную жирную крысу, которая все еще крепко спала в ее сумке. Конечно же, чем дешевле товар, тем хуже его качество. Она не могла полагаться на котел, который получила бесплатно.
Е Цзюгэ оставила маленький бронзовый котел медленно перерабатывать ингредиенты, а сама повернулась, чтобы подготовить все необходимые компоненты для переработки травы Тысячи нитей. В этот момент медный колокольчик в углу алхимической комнаты слабо зазвенел, оповещая, что кто-то снаружи хочет что-то сообщить.
Е Цзюгэ открыла дверь и увидела, как няня Цинь с тревогой говорит: – Старшая мисс, Старый Мастер сказал, чтобы вы отправились в главный зал.
– Зачем? - спросила Е Цзюгэ.
Няня Цинь понизила голос и сказала: – Я слышала, что Старый Мастер клана Су вернул Мадам.
– Какое отношение ее возвращение имеет ко мне? - с презрением спросила Е Цзюгэ.
– Старшая мисс, в конце концов, вы дочь Хозяина, и вам все равно нужно проявить к нему некоторое уважение, - беспомощно сказала няня Цинь.
При закрытых дверях дома они могли делать все, что им вздумается и даже поднимать шум. Однако в присутствии посторонних следует придерживаться образа сострадательного отца и почтительной дочери, иначе все люди в столице будут смеяться над ними.
– Хорошо, я пойду, - Е Цзюгэ вернулась в комнату и переоделась из повседневной хлопчатобумажной одежды, которую она носила при изготовлении таблеток, в бледно-голубое платье. Затем она собрала свои черные волосы в небрежный пучок и закрепила его заколкой из яшмы с бусинами бегонии. Южная жемчужина размером с большой палец свисала с заколки, подчеркивая ее красоту и делая лицо белее.
– Старшая мисс, вы такая красивая! - довольным голосом сказала няня Цинь.
Она предполагала, что Су Юйфэн и ее дочь будут шокированы, когда увидят, как сейчас выглядит Старшая мисс.
Е Цзюгэ улыбнулась, а затем неторопливо отправилась в главный зал в сопровождении няни Цинь и Чжэнь Чжу. Как только они подошли к главному залу, то услышали громкий голос: – Юй Сюань, я не хотел делать тебе выговор, но как ты мог отправить свою беременную жену страдать в такое место, как Храм предков? Когда я позволил Юйфэн выйти за тебя, что ты тогда сказал? Ты совсем забыл об этом?
– Да, да, тесть, вы правы, что наказываете меня, - кротко ответил Е Юй Сюань.
– Отец, пожалуйста, перестань отчитывать Господина. Это я виновата в том, что плохо заботилась о внутреннем дворе и разозлила его, - убедив своего отца, Су Юйфэн снова мягко сказала Е Юй Сюаню: – Дорогой, я извлекла урок из своей ошибки, пожалуйста, прости свою наложницу на этот раз!
– Давай не будем говорить о прошлом. Поскольку ты вернулась, тебе следует отдохнуть и позаботиться о ребенке, - тон Е Юй Сюаня был несравненно нежен, и даже с оттенком печали он сказал: – Если бы я знал, что ты уже на третьем месяце беременности, я бы ни за что не отправил тебя страдать в Храм предков.
